- Себастьян, тебе не надоело? – спокойно произнесла она, - иди уже проспись. Хватит меня преследовать! Выходи на свет!
Вместо ответа кусты зашевелились. Терпение девушки лопнуло, и, закипая от злости, она решительно подошла к растению. За листвой сложно было что-либо разглядеть, и Амелия раздвинула ветки руками. В свете луны блеснули клыки, и массивное мохнатое тело бросилось на девушку.
Токервилл. Штат Юта. 10 июня 2017. 2:15 А.М.
Шериф Рональд Уильямс стоял, укрывшись от палящего солнца под навесом перед парикмахерской. Стена заканчивалась на уровне колен блюстителя закона, переходя в широкую и высокую витрину. Одной ногой шериф опёрся на узкую поверхность, где бетон переходил в стекло. В своей широкополой шляпе и такой позе он походил на ковбоя из вестернов, поджидавшего своего заклятого врага. Но стоял он так не из-за того, что хотел казаться крутым, просто знал, что это раздражает хозяина парикмахерской – Августо Ридейро, который увёл у него в старшей школе девушку. И хотя тот на ней женился и пребывал в счастливом браке, а шериф тоже состоял в крепких гражданских отношениях, простить этого он не мог до сих пор. Ожидание затягивалось, а этого Уильямс не любил.
Жителю мегаполиса существование в Токервилле могло показаться нестерпимо скучным. Да, здесь не было особых забав и население не дотягивало до полутора тысяч человек, но в этом были свои плюсы – спокойствие, безопасность и уверенность в завтрашнем дне. Основной заботой шерифа являлись немногочисленные туристы, которые приезжали поглазеть на природные достопримечательности, и основной его задачей было не позволить самым отчаянным заблудиться в каменистой пустыне. Рональд отлично справлялся со своей задачей, и как потомок ковбоев, всегда возвращал этих заблудших овец назад. Наконец на дороге показался чёрный «Chevrolet Tahoe», в котором находились люди, испытывавшие терпение шерифа. Машина проехала мимо парикмахерской, затем остановилась и, съехав с дороги задним ходом, припарковалась. Из автомобиля вышли двое мужчин и сразу направились в сторону шерифа.
- Том Эдингтон, ФБР, - темнокожий мужчина в костюме протянул удостоверение и кивком головы указал на своего коллегу, - а это мой коллега Джерри Финч.
Шериф с полсекунды рассматривал документы, а потом усмехнулся. До него дошло, что перед ним стоят два агента, которых зовут как кота и мышь из мультфильма. Чтобы удостовериться в этом, он даже попросил удостоверение у второго ФБРовца. Прочитав ещё раз имя, он снова усмехнулся, и эта реакция вызвала игру желваками у Тома. В довершение сходства с мультипликационными персонажами Эдингтон был крупным мускулистым парнем, без видимых излишков веса в виде отвисающего брюшка, а Финч едва доставал до плеча напарника, немного одутловатый, как человек в возрасте, который, лениво борясь со своей тягой к нездоровой пище, пытался выглядеть подтянуто. Из его расстегнутого пиджака виднелся небольшой животик, а начинающаяся лысина на голове была замаскирована аккуратной укладкой волос.
- Когда это произошло? – Том сразу, без лишних прелюдий перешёл к делу. Его голос был резким и хлестким как удар хлыста.
- Ночью, - коротко пояснил шериф, - примерно после полуночи. Девушка кричала. У нас тихий городок и шума не любят, поэтому вся округа моментально переполошилась. Амелию нашёл Питер Якобс, он немножко не в себе…
Шериф покрутил пальцем у виска, делая пояснение: «Впрочем он такой с рождения. Я взял у него показания, будете знакомиться с ними?».
- Обязательно, - Джерри достал из кармана короткими пальцами-сосисками носовой платок и аккуратно, чтобы не повредить свою прическу, промокнул пот со лба, - но позже.
- Тогда пойдёмте на место, как нам приказали, мы ничего не трогали, девушка лежит там, где её нашли.
Труп находился на земле в неестественной позе. От жары он начал разлагаться, источая отвратительный запах. Шериф отвернул голову немного в сторону и старался реже дышать. К горлу подбирался рвотный комок. Блюститель закона изо всех сил сдерживался, не желая опростоволоситься на глазах у пижонов из метрополии. Амелия закрывала глаза окоченелыми руками покрытыми подтёками засохшей крови, с них клочьями свисали лоскуты кожи. Её рот был открыт, застыв в предсмертном крике. Вся она была буквально выпотрошена от горла до пупка. Её грудина была разорвана, подставляя солнцу белёсые части рёбер, где копошились крупные мухи.