В этом направлении на улице стоял бункер со специально обработанной кукурузой, которая шла на корм лабораторным образцам. В своё время Огромову специально пояснили, что использовать её в пищу ни в коем случае нельзя. С тех пор старший техник обходил бункер десятой дорогой. А вот младший, похоже, не внял предупреждениям.
— Через валки пропускаешь, — увлечённо пояснял тем временем Витёк. — она выходит, одна к одной раздавленная.
Он шатающейся походкой подошёл к огромному столитровому резервуару для углекислоты, стоящему в углу, и с кряхтением отвинтил верхнюю часть, примерно на четверть высоты. В помещении снова запахло брагой.
— Видишь, что смастырил, — похвастался Витёк. — Смотри, какая резьба ровная.
Огромов подошёл к бывшему огнетушителю. Когда-то это была часть системы пожаротушения. Сейчас резервуар переквалифицировался в чан для браги. Всё оказалось сделанным с умом. Кроме самодельной резьбы на обеих разрезанных частях, на кране располагалось остроумное приспособление — клапан сброса давления. Устроен он был проще некуда — резиновый кружок в трубке между двух контргаек. Трубка просверлена. В результате давления изнутри кружок приподнимается, и открывает отверстие. При давлении снаружи — только плотнее ложится на контргайку.
Сергей наклонился. К привычным запахам браги примешивался какой-то незнакомый.
— Что добавлял? — строго спросил он.
— Ей богу, ничего. Серёга, всё по уму — кукуруза, сахар и вода. Хоть на царский стол.
Наконец, Огромов узнал этот запах. Так пахло от лабораторных автоклавов, когда бригада их ремонтировала. Он ещё раз глянул на Витька. Интересно, что же это за запах, подумал он. Кукуруза иначе пахнет, даже перебродившая.
В этот момент ему показалось, что левая рука у его подчинённого протянулась больше, чем на два метра и выдернула из-за радиатора-змеевика точно такую же пластиковую бутылочку.
Сергей даже зажмурился и помотал головой. Вот это дала брага в мозги, подумал он, и пить не надо, достаточно понюхать.
Когда Огромов открыл глаза, Витёк уже выпил содержимое бутылки, резко выдохнул, и отшвырнул пустую тару в угол. Сергей подозрительно посмотрел на него.
— Где взял?
— Ну… — тот замялся. — Та не последняя была. Ещё одна в кармане лежала.
Огромов вдруг понял, что Витёк врёт. Неужели, не показалось? Да нет, бред какой-то, одёрнул себя Сергей Петрович. Скорее всего, ещё пара бутыльков по карманам распихана.
— Бери огнетушитель, понесли выливать.
— Серёга, может не надо? — взмолился Витёк. — Я и тебя угощать буду…
— Бери! Ты оттуда, я оттуда.
— Э-эх! — пьяница обхватил огнетушитель, прижав его к животу, и шатаясь, побрёл на выход.
— Сам вылью, — бормотал он. — Тебе же лучше будет. А то обозлюсь на тебя за порчу имущества.
Новая Земля. Латинский союз. Горы Сьерра-Гранде. 26 год, 4 месяц 6 число. 22:00
Джон Маверик сосредоточенно просматривал листы с отчётами. Несмотря на то, что вся документация в лаборатории велась в электронном виде, компьютеры он не любил. Поэтому, в конце каждого рабочего дня руководители групп, проклиная неумелого чайника, распечатывали краткий итог и результат работы.
Настойчиво заверещал селектор. Маверик снял трубку.
— Профессор Джон Маверик на связи.
— Ну как? — голос говорившего был резок.
— Пока без изменений, мистер Валленштайн.
— А кукуруза?
— Да, результат с кукурузой гораздо лучше, чем с пшеницей, но всё равно, при изменении свойств возникает нестабильность личностных характеристик. За неделю нам удалось ограничить увеличение гипофиза тридцатью процентами, но и это слишком много.
— А кроме рациона что-нибудь пробовали?
— Конечно, мистер Валленштайн. Суггестия даёт задержку разрушения психики на двадцать один процент, в последнем случае это были сутки. Но гипофиз всё равно растёт.
— И ограничить его нельзя.
— К сожалению. Именно за счёт его увеличения и смещения и возникают так необходимые нам свойства. Но, к сожалению, в итоге образцы всё равно сдаются.
— Изменения в психике за прошедшую неделю есть?
— Мы провели поведенческий анализ лабораторных образцов. Такое впечатление, что перед личностным распадом они выпадают из реальности. Меняются вкусовые ощущения, пропадает чувство расстояния, даже вестибулярный аппарат при правильном функционировании неверно интерпретирует простейшие направления типа верх-низ.