— Думаешь, тебе сойдёт это с рук… — раздается откуда то сзади и я испуганно оборачиваюсь.
Вокруг ни души, но главное, что кожу резко перестаёт жечь.
— Играешь… — снова хриплый шёпот сзади и я снова поворачиваю голову на звук.
Снова никого нет. И костра нет. На его месте стоит огромное зеркало, заглянув в которое я вижу прозрачную оболочку вместо себя. От растерянности, я качаю головой и с нарастающей силой повторяю одну-единственную фразу: «я не хотела», «я не хотела», «я не хотела»… С каждым словом, оболочка становится всё более и более прозрачной, пока совсем не исчезает…
— Нет, — на последнем вздохе кричу я и тут же в подсознании всплывает чей-то далёкий тихий голос: "А ты и так была пустая!"
Просыпаюсь резко. Подскакиваю на ноги и охватываю пространство комнаты невидящим взглядом. В голове безостановочно звучит фраза из сна: «А ты и так была пустая»…..
Заткнув уши руками, на нетвёрдых ногах, я иду до кровати и пытаюсь выбраться из пут сна. Надо срочно вернуться в действительность.
В реальность меня возвращает громкий хлопок с первого этажа. Медленно, но я начинаю приходить в себя и уже более осознанно осматриваюсь по сторонам.
В комнате никого. Импровизированная Костина постель убрана и его тоже в комнате нет. Вчера я долго не могла уснуть и всё ждала, когда мужчина вернется в комнату, но так его и недожавшись, я провалилась в беспокойный сон.
В голове снова всплыл голос из сна — это был точно не голос Кости, его тембр я бы узнала. К тому же, слова про мою пустоту, совсем не соответствуют действительности. Я уж точно не оболочка, у меня есть душа, сердце…, эмоции и чувства. Так же как и у других людей…
— У других людей… — шепотом повторяю я чуждое мне умозаключение и сильно сжимаю зубы, потому что резко начинаю дрожать.
Вчера я выдрала из мужчины массу эмоций и нужных мне чувств… Более того я получала садистическое наслаждение над неким контролем над Косом… И что в итоге…. Плохо всё вышло в итоге.
Если бы со мной так поступили, чтобы я испытывала? — неожиданно заискрила эта странная мысль у меня в голове и мне стало тяжело дышать.
Мне бы точно было больно… И гадко… Я точно бы не хотела, чтобы люди играли на моих чувствах…
— Ты там встала? Кира! — резко раздаётся голос бабули откуда-то снизу, из-за чего я подскакиваю с кровати, а по щекам оказывается текут дорожки слёз.
— Уже обедать пора, а ты ещё не завтракала, — продолжает бабуля и я торопливо стираю с лица непонятно откуда взявшиеся слёзы.
— Я встала! — хриплым ото сна голосом, отвечаю я бабушке, а потом быстрее, чем нужно добавляю, — а Костя где?
— Так он на работе. Сегодня же понедельник. Это ты — похоже — птица вольная… — более тише добавила бабуля, на что я про себя усмехнулась: «не вольная, но очень этого хочу…».
— Иди завтракать, — окликнула меня старушка и я вспомнила, что даже нижнего белья у меня нет — вчерашние трусики были порваны, а одевать джинсы на голое тело, я не хотела.
— Костя привез для тебя пакет… пару часов назад. Он в комнате где-то… — прервала мои думы Мария Ивановна и я стала искать глазами пакет.
В красном пакете я нашла зубную щетку, расческу и аккуратно сложенный мешочек с бельем. В нем были парочка обычных хлопковых трусов, майка, футболка и две пары носков.
Я не просто удивилась, я была ошарашена.
Неужели его так мучает совесть из-за Димы, что он так… заботится обо мне?
— Через три минуты я уберу со стола завтрак и не буду тебя кормить до обеда! — командным тоном вещает с первого этажа бабуля и я отлипаю от созерцания содержимого пакета.
Завтрак состоял из овсяной каши, вареного яйца и теплого, совсем не сладкого какао.
— Я сейчас поеду на рынок, — проговорила бабуля, когда я садилась за стол, — а тебя провожу к Костику в гараж. Нечего тебе здесь одной быть…
Я подняла глаза на Марию Ивановну и снова отпила горьковатый напиток.
— И зачем он только тебя сюда привел. В старое время… — продолжила бабуля, но я её резко перебила.
Слушать нотации старой женщины, я сейчас совсем не готова.
— Я расхотела завтракать, — не притронувшись к каше, пробормотала я, — может я сама до Кости дойду? Вы только скажите куда идти.
Бабушка скривилась и очень строго сказала.
— Сама так сама. Мне разницы нет.
Залпом допив совсем невкусный напиток, я уже точно решила, что в этот дом больше не вернусь. Пойду сейчас в квартиру к Белке, ведь не прогонит же она меня. Переночую у нее ночку, а потом пойду проситься домой. Может Дима уже отойдет к тому времени.
Только бы поскорее уйти отсюда. От Григорьева подальше и от ненужных мыслей, которые то и дело циркулируют у меня в голове.
До дома Белинской я добиралась два часа. Вначале мне пришлось топать пешком до ближайшей автобусной остановки, а это не близкий путь. Потом, я кое как дождалась автобус и наконец оставшиеся полчаса ушли непосредственно на дорогу. В общем, к часу дня я стояла у Белкиного подъезда и усиленно вспоминала номер квартиры. В её новой квартире я была всего пару раз и то вместе с подругой, поэтому номер не запомнила.
— А надо было, — вздохнула я и уселась на лавочку у первого подъезда.
Белка — зараза, как назло трубку не брала. Видимо как всегда ей было некогда, поэтому придется подождать, когда она перезвонит.
Тем временем, на улице резко сменилась погода. Как-то резко небо заволокло тучами и поднялся ветер. В этом году сентябрь выдался теплым и вот к концу месяца похоже состоится премьера: дождь выбрал именно то время, когда он совсем ни к чему.
С первыми каплями дождя в куртке завибрировал телефон.
Ну наконец-то! Белка!
— Звонила? — вместо приветствия говорит подруга и я впадаю с ступор от её пренебрежительного тона, — говори скорей, я занята.
Я приоткрываю рот для ответа, но язык отказывается двигаться. Не могу поверить в то, что со мной таким тоном разговаривает моя подруга Белка.
— Ну? Чего ты там зависла? — рычит девушка и я сразу отмираю.
— Я сижу у твоего дома… на лавочке… — также не здороваясь и очень тихо бормочу я в трубку и облизываю пересохшие губы, — …мне помощь твоя нужна…
В ответ раздаётся протяжный вздох, а после жёсткие слова Белки доносятся до моего сознания.
— А я не спасатель и даже не благотворитель. Кир, давай уже разойдемся… Я без пяти минут замужняя женщина и мне сейчас твоя возня на хер не нужна. Да и вообще…
Я сбрасываю. Одеревенелыми пальцами я обрываю вызов и с болью смотрю на потухший экран телефона.
Это всё. Оборвалась ниточка, связывающая меня с единственным близким мне человеком.
Три года дружбы с Белкой… Для меня это железобетонная глыба, а для нее кусок пластика, который она без сожаления выбросила в мусорное ведро за ненадобностью.
Я скорее всего не плачу, сейчас мое лицо мокрое от разошедшегося дождя, а не от слез, саднящих горло. За эти три дня я пережила уже столько… И зачем только Дима решил влезть в мою жизнь? Ещё и Кос…
Интересно, если я сейчас промокну, затем сильно заболею, а потом и умру, кто-нибудь станет по мне плакать? Или сожалеть о моей смерти? Возможно папа! Хотя…
Папа… наверное недолго будет горевать по мне. За все годы, что я жила в семье Бойцовых, мы в совокупности проживали, на одной территории, месяца три, а то и меньше. Отец обычно приезжал раз в полгода и дней на пять задерживался в городе. Все пять дней Бойцов-старший, в полной мере этого слова, отдыхал: он либо спал у себя в комнате, либо встречался с друзьями. Еще он, совместно с Димкой, ругал меня, наказывал и лишал всяких благ.
Восемь лет назад, на моё десятилетие, папа впервые приехал с севера и привез мне огромную коробку, в которой лежала железная дорога. Красивые вагоны, станции, здания, дома… Фигурки людей и животных… чего там только не было. Разбирая коробку и разглядывая чудесный подарок, я уже представляла как мы сядем с папой на пол и будем собирать это великолепие. По другому ведь и быть не может. В фильмах, которые я тайно смотрела по ноуту, всё происходило именно так. Счастливая семья, совместный обед и веселые игры…