«Сюда» – оказалось находившимся поблизости старым мостом, под который Коу втащил свою спутницу за секунду пред тем, как на Токио обрушился настоящий ливень. Казалось, небеса разверзлись и весь хранившийся там запас воды решил просто смыть мегаполис с лица земли.
- Ну “класс”! Что теперь?
Раскат грома заставил Усаги подпрыгнуть от неожиданности и шарахнуться вглубь. Там еще было сухо. Воняло кошками и затхлостью. Блондинка топталась на месте, соображая, как уговорила себя заманить в такую идиотскую ситуацию. «Вон как поливает. А вообще-то… Нервы-то будоражит. Даже, по-своему, уютно».
Сейя присел на корточки, предлагая своей спутнице последовать его примеру. Стены были земляные и грязные, так что о том, чтобы облокотиться на них – не могло быть и речи.
- Куколка, – прокашлялся Сейя. – Я, собственно. Тебе не кажется, что… что все не так просто?
- Очень глубокомысленная формулировка.
- Кончай ерничать. Я прошу, ответь честно всего на один вопрос: За все это время… ты хоть раз вспоминала обо мне?
- Тю, так конечно, – пожала плечами блондинка. – Мы все вспоминали. И я, и девочки и…
- Так. Стоп. Не о том речь. Слова Оракула, они…
- Сейя, не надо.
- Надо!
Брюнет зло сверкнул глазами, что было особенно заметно во вспышке очередной молнии, разделившей небо своей зигзагообразной «стрелой».
- Я… Тогда… Ты всегда знала, как я к тебе относился. В каком бы теле не находился.
- Много воды утекло. Хватит. У меня есть Мамору! Это дела былых дней.
- Так да не так. Не встреть мы Оракула на перекрестке миров, будущее могло пойти иначе. Не знай мы, к чему все может привести, возможно…
- Сейя! Что за ностальгия на тебя напала? У тебя есть Какю. Вы женаты. У меня есть Мамору. Все правильно, как и должно быть.
- Ой ли? Я видел твои глаза, когда ты пришла на концерт. Я видел, как ты реагируешь на Мамору. Я ЗНАЮ, почему ты изменилась. Куколка… Ну скажи честно…
Сейя в порыве эмоций слишком сильно приблизил свое лицо к лицу Усы.
Что-то внутри девушки щелкнуло и сердце сковал холод. Мерзкие хихикающие голоски в голове издевательски заулюлюкали. Блондинка в гневе оттолкнула вокалиста «Трех Огней». Неустойчиво сидящий мужчина не удержал равновесие и плюхнулся назад. Этой секунды Усе хватило, чтобы выскочить под ливень и опрометью броситься прочь.
Какю.
Ледяные иглы мрака опустошали все вокруг. Тени, видения, паутина черных страстей. Черная роза и черные глаза, черные мысли в алом клубке немыслия. Водоворот мирского существования, где слово любимого может убить душу любящего. Одно только неосторожное слово, черная дыра в сердце. Пустота разума и просто спокойное осознание того, что тебя не любят и не берегут. Полная растерянность и звенящая пустота внутри. Эта пустота подобно комариному писку сверлит мозг и нагло улетает, когда ты хочешь задавить задушить ее, убить на корню. Идут рука об руку по жизни добро и зло, переплетаются нити незадачливых судеб. Жизнь. Она цветная: бело-серая, серо-белая, дымчатая, молочная... Понятий «добро» и «зло» не существует во Вселенной. Они придуманы людьми для упрощенного понимания происходящего. Их маленький мозг не способен понять всей палитры оттенков, человеческий язык не может подобрать идеально емкие определения. ТО, что я «приняла» недавно, это уже не добро и не зло. Это просто сила. Она навсегда стала моей частью. Вопрос в том, останется ли теперь хотя бы крохотная часть моей прежней «души»?
– Ну и что вообще происходит? – На крыльце дома Цукино в воскресенье с утра пританцовывала неугомонная Минако Айно. Эта смешливая, вздорная и самоуверенная блондинка могла дать фору каждому, при желании еще и «проехавшись» по противнику «катком». Сейчас она явно была зла, поскольку даже свой неизменный красный бант повязала сикось-накось.
Усаги широко зевнула, поплотнее закутавшись в халат оливкового цвета. С недавних пор ее стал раздражать розовый и всякие детские милашества.
- Мина, я все, конечно, понимаю. Но есть мобилка – это раз. Сейчас воскресенье 8 утра – это два. И что там могло такого произойти, что в такое время ты тут стоишь, уперев руки в боки да с криво повязанным бантом?
- А? Минако спешно зашарила руками по голове и вернула бант в надлежащий вид. – Не сбивай меня с толку! Ты виделась с Мамору?
- Ах это. Отдельное тебе спасибо за «прогулку».
- ???
- Ну тебя, заходи давай. Я есть хочу. Не завтракала еще по твоей милости, а у мамы там воскресные пончики. Остынут еще. И малиновый молочный коктейль.
Чуть выпустившая пар Минако отказываться, ясное дело, не стала. Пончики Икуко стоили того, чтобы подуспокоиться.
Через 5 минут девушки сидели в комнате Усы, поставив между собой большое блюдо с пышными пончиками в сахарной пудре, да по бокалу коктейля, ароматно пахнущего малиной. Откусив первый кусочек, и блаженно зажмурив глаза, Усаги вяло махнула рукой, призывая продолжать расспросы.
- Вчера мне звонил Таики, – с места в карьер заявила Айно, пристально смотря прямо на хозяйку дома. – Говорил он весьма тактично, но… через весь монолог «красной нитью» шла информация о том, что Сейе и Какю пора возвращаться. Что мол, ТЫ Усаги, причина того, что Воин с женой все еще тут и у «Трех Огней» под угрозой следующие концерты.
Усаги, поперхнувшись крошкой, надсадно закашлялась.
Но Минако была неумолима. Она продолжала:
- Я, конечно, свела все в шутку и даже рассказала о вашей с Мамору прогулке в парке. Что, мол, у вас все отлично и зашибись, но… Что, мать его, происходит, Уса?! Только не говори мне, что ты и…
- С дубу рухнула? – возмутилась Цукино, быстро прожевав пончик. – Минако, не неси ересь. У меня есть Мамору. У нас родится Чибиуса. При чем тут Сейя? Или Ятен? Или Таики? Они отличные ребята, но какое отношение они имеют ко мне? Дурацкие претензии, ей-Богу. Мало ли, кто с кем дружит. Что теперь, не общаться, если у кого-то появилась пара? И с чего ты такой кипишь подняла, рассчитывала на «горяченькое», а? Отдай пончик, ты уже 5 стрескала. Слушай, скажи лучше…
Усаги.
Что-то было не то. Меня мучали смутные сомнения. Почему я не сказала Мине о том, что Сейя приходил ко мне и о ситуации под мостом? Она же моя лучшая подруга. Почему я скрыла? Не хотела глупых оправданий? Скорее всего.
После ухода успокоившейся и сытой Минако, я села на кровати, обняв подушку и задумавшись. Почему я так бурно отреагировал на Воина? Чего ждала? С чего вдруг убежала столь импульсивно от друга из прошлого? Я же была рада увидеть его, я хотела этого… Разве нет?
А Мамору. МОЙ Мамору. Тот, ради которого я совершала безумства, только бы увидеть… только бы дотронуться… только бы получить ответное объятие и поцелуй. Но тогда… Во время прогулки по набережной… Мне показалось, или его поцелуй, который я всегда ощущала, как прикосновение розовых лепестков, сменился горечью больничной микстуры? На миг. После оставив отвратительную приторность, от которой меня чуть не вывернуло. Что это? Больные игры моего воображения? Скорее всего. Я отвыкла за время разлуки. Ну точно. «Усаги, не гони пургу, – сказала я сама себе. – Мамору это Мамору, а Сейя это Сейя». Просто, «наложилось». Слишком много событий. Минако, блин, пойду еще поваляюсь, пока мать не придумала мне задание на день.
А в это время вокалист «Трех Огней» бездумно выводил лезвием на коже первую букву имени одной блондинистой знакомой…
====== Глава 7. ======
Сейя.
Так. Кого я обманываю? 5 лет прошло, а я помню все как вчера. 60 месяцев. 1 826 дней. Помню не разумом, а сердцем. И даже брак с Какю не смог ничего изменить. Нет, я по-прежнему очень привязан к своей Принцессе, к своей, теперь уже, жене, но… Это не та буря эмоций, которую вызывала во мне Лунная Королева. Серенити. Сейлор Мун. Какю хотелось защитить, уберечь, охранять, как нежный цветок, как хрупкую драгоценность. Куколку хотелось растормошить, «ужалить», вывести на эмоции. Увидеть пожар в глазах, гневный румянец на щеках, сжатые в ярости кулачки. Я скучал за этим. За этим тайфуном под названием «Усаги Цукино». Она так смешно злилась и была при этом столь мила. Рядом с ней тогда я чувствовал себя донельзя живым. Каждой клеточкой ощущал пульсирующую во мне кровь. Заключенный брак не отвлек меня и, встретив блондинку вновь, я с еще большей ясностью осознал то, чему упорно противился все прошедшие годы – мне нужна была Усаги Цукино.