Вынырнув из воспоминаний, вокалист «Трех Огней» зажмурил глаза и с силой потер переносицу. Все правильно. Концерт прошел. Ты, не осознавая того, помогла мне. Твой новый образ. Я не был готов. Слишком вызывающая. Слишком «кричащая». Слишком вульгарная. Слишком… Да нет, я кажется, придираюсь… Просто… чужая… Мои любимые «оданго». Их больше нет…
Усаги.
Вот же гадствооооо… через два часа придет Мамору. И почему мне так не хочется его видеть? Все раздражает в нем. Абсолютно все. Мать что-то подозревает. Немудрено, она же не дура. Отец, как всегда, не вмешивается. Спасибо ему. Чееерт. И как я могла согласиться, когда он напрашивался на обед? Как же больно. Бляяяядь… (И когда я стала столько материться?). В сердце жмет, прям выворачивает. Последнее объятие Воина – помню до мельчайших подробностей. Оракул. Все это. Как волоски на коже рук стали дыбом от открывшихся перспектив. Как растерянно ослабли объятия Сейи, а я что есть мочи вцепилась в него. В нее. Какая разница. Наш уговор. Спешный отлет СтарЛайтов и прощание с ними. Год депрессии. Забота Мамору. Тогда помогло. На время. Но сейчас. Нет, я сейчас рассыплюсь на атомы от боли.
- «… Нам не нужно более видеться…»
Больно.
- «Усако, ты в порядке? Я приеду завтра на обед»…
БОЛЬНООО!!! НЕЕТ!!! Мне нужно что-то. Я должна сделать. Перекрыть. Убрать. Снизить болевой порог…
Схватив кошелек и натянув первые попавшиеся вещи, Усаги опрометью сбежала по лестнице, крикнув матери, которая готовила на кухне жаренную курочку к столу, что скоро вернется и что все в порядке. Пролетев на эмоциях пару кварталов, Цукино, задыхаясь, тормознула и уперла руки в колени, глотая широко открытым ртом воздух и восстанавливая дыхание. По виску ползла капелька пота. Во рту было сухо. Горло першило. Уса закашлялась так, что на глазах выступили слезы. Сглотнув вязкую слюну и хоть немного придя в себя, девушка заозиралась. Тупая боль в душе буквально прожигала все ее внутренности. Решение неожиданно пришло само собой. Не давая себе времени на раздумья, Усаги шагнула в красивую дверь…
Домой Уса успела за 10 минут до прихода своего жениха. Мать укоризненно покачала головой на то, что дочь даже не соизволила помочь накрыть на стол. Блондинка виновато вжала голову в плечи.
- Иди переоденься да расчешись, – вздохнула Икуко, – что с тобой? Уса, нам нужно будет поговорить, слышишь? А сейчас – марш в ванную. Мальчик не видел тебя полгода. Соскучился. Переживал вчера, а ты…! Будь приветлива с ним сейчас, а не то я как задам тебе трепку! Чего удумала. Совсем от рук отбилась! И что ты так скособочено стоишь? Болит что-то? – прищурилась внезапно женщина.
Замахав руками и выдавив улыбку, Уса бочком протиснулась в ванную и поскорее защелкнула задвижку. Медленно развернулась к зеркалу. Посмотрела сама на себя: ну чучело и есть! Волосы торчат дыбом. Майка надета шиворот-навыворот. Носки разного цвета! (И кто когда решил, что в ванной нужно зеркало в полный рост?) Неудивительно, что на нее на улице смотрели как на… Внезапно на лице девушки расползлась широкая хитрая усмешка. Отлипнув от двери, блондинка медленно подошла к зеркалу и не спеша подняла майку.
На впалом девичьем животике прозрачной капельной в золотой оправе блестела новенькая пирса…
====== Глава 4. ======
Усаги была расстроена. Измучена. Очень зла и просто вне себя. Сославшись на плохое самочувствие и, отвертевшись, таким образом, от запланированного семейного похода на пикник, мисс Цукино добивала об асфальт на заднем дворе уже 6-ю тарелку из разрозненного набора посуды, который хранился в кладовке и количество предметов в коем никто уже не помнил.
Ба-бах!
«Почему…я…должна…думать…в…первую…очередь…о…других?»
Бах.
«А как же я? Мои чувства и потребности?»
Бабах.
«Достало!»
Тарелки закончились. Усаги в изнеможении опустилась поодаль на травку.
«Теперь еще и убираться придется. Блин!»
Поленившись встать и добраться до валявшегося неподалеку заботливо приготовленного веника, Уса подцепила пальцами самый крупный осколок, намереваясь отправить его в мусорный пакет. Как и можно было ожидать от «мисс Неуклюжесть», она тут же порезалась.
- Да мать его так!
- Помнится, раньше ты не ругалась, Куколка.
Коленки предательски задрожали, а в глазах помутилось. Оттягивая момент, чтобы обернуться на голос, блондинка хмыкнула и не спеша и гордо поднялась с колен. (Так ей, по-крайней, мере казалось. На деле же, это выглядело так, будто весьма заторможенная девица кое-как пытается собрать в кучку свои нижние конечности). На самом верху забора, окружавшего дом Цукино, сидел не кто иной, как сам Коу Сейя. Абсолютно не заботясь о чистоте своих джинс и, приложив руку к глазам на манер козырька, парень неодобрительно смотрел на Усу.
- Позволь тебе напомнить, – надменно процедила хозяйка дома, – что кое-кто просил не беспокоить его и даже скрыл свой номер. Игра в одни ворота, не находишь? Плюс, не тебе решать, как что и когда мне говорить. И да, подглядывать не хорошо между прочим. Смотрю, это уже входит у тебя в привычку. Это может перерасти в психическое расстройство. Рекомендую посетить психолога.
Запыхавшись от полыхавшего внутри гнева, девушка замолкла, не рассчитав количество воздуха, набранного в легкие перед такой тирадой.
- Все сказала?, – спокойно парировал Сейя.
В один прыжок воина брюнет оказался перед не успевшей моргнуть Усой.
- Слушай, я знаю, что я писал, но… не могу не выяснить для себя некоторые моменты… Не будь такой заразой, давай поговорим.
Коу умолк, ожидая ответной реакции.
- А с какой стати мне тебе отвечать? – заверещала на высоких нотах блондинка, срываясь местами на ультразвук. Вся ее выдержка и показное безразличие полетели к чертям.
- Ну, – парень почесал в затылке, – ты ведь зачем-то пришла на концерт…
Стоя с нелепо разинутым ртом над грудой битой посуды, Усаги не могла придумать достойного язвительного ответа, и поэтому упустила время для своей реплики.
- Ну вот. Ты такая же неуклюжая, как и раньше. Разиня. Дай сюда руку.
Одним ловким молниеносным движением Коу схватил девушку за руку и уставился на кровоточащий порез.
- Разиня, – повторил он.
Блондинка от возмущения надулась и собралась было высказать все, что она думает о таких наглых визитерах, как Сейя вдруг совершил нечто такое, что Уса чуть не грохнулась в обморок. Брюнет поднес палец девушки к своим губам и… прильнул ими к месту пореза.
Момент застыл. И даже птичка на ближайшем дереве заткнулась от шока. (а может, просто решила взять «перерыв на обед»).
(Усаги. «Этот запах. Эти губы. Эта кожа. Боже, помоги! Что же это?!»)
(Сейя. «Глупая девчонка. Честное слово, это только для дезинфекции. Слюна отлично дезинфецирует»).
Звук подъехавшей к воротам машины запустил реальность вновь. Резко сдернув со своих волос ленту и, тем самым, заставив их водопадом рассыпаться по плечам, Сейя в мгновение ока перемотал полоской ткани палец опешившей Усаги. Доля секунды – и Воин вновь на верху забора. Лишь блеснули в бликах солнца волосы вороного крыла. Бросив на старую знакомую странный, не интерпретируемый взгляд, он изрек:
- Твои «шишки». Зачем ты…
Не договорив конец фразы, вокалист «Трех звезд» «растворился в пространстве».
- Усако, у вас была открыла калитка. Я забеспокоился. Ехал мимо и…
«Вот черт! Мамору! Только тебя мне сейчас не хватало!»
«Картина маслом» – дело такое. Прекрасная погода. Великолепный солнечный денек. Травка зеленеет. Птички поют. Цветочки цветут. Осколочки фарфора блестят в бликах небесного светила. М-да. Рядом валяется приготовленный загодя веник (Без совка. Его Усаги забыла вынести). Посреди всей этой красоты маячит застывшая как изваяние девица в футболке навыпуск и черных широких шортах. Показывающий язык смайлик, венчавший переднюю часть верхнего элемента одежды, особенно хорошо «дополнял вид».
- Ты… Что… Уса…
Отмерев и опустив вниз руку с «забинтованным» пальцем, девушка фыркнула и передернула плечами.