Третий осторожно кашлянул, дабы присутствующие вспомнили о его присутствии, и этот звук разрядил атмосферу.
- Пойду-ка я еще раз промерю это дело, - с неожиданным спокойствием объявил Второй в пространство и вышел из кабинета, цепляясь концом рулетки за ковровую дорожку.
Первый тяжело вздохнул.
- Давно бы так, - сказал он, глядя в окно. - Каждый должен знать и помнить свои обязанности. И быть на своем рабочем месте во время работы. Ра-бо-тать!
Он многозначительно поднял указательный палец. Третий ждал, что будет дальше.
- Так. - Первый, вытянув ноги под столом, откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. - Докладывай, Третий.
- О чем? - удивился Третий.
- А что - не о чем? - в свою очередь, изумился Первый. - Ну, например, как продвигается работа? - Слово "работа" он произносил всегда так, словно оно
должно было писаться с заглавной буквы, и никак иначе.
- Нормально продвигается, - осторожно сказал Третий. - А что?
- Может быть, не будем в кошки-мышки играть? - с неожиданным сарказмом осведомился Первый.
- Не будем, - согласился Третий. С Первым лучше всего соглашаться сразу и во всем, иначе проторчишь у него до конца рабочего дня.
- Вот так-то, - удовлетворенно проворчал Первый и опять умолк.
- Разрешите идти? - спросил Третий. "Была не была!" - подумал он.
Этот ход оказался удачным. У Первого даже нижняя челюсть опустилась.
- Куда это ты спешишь? - поинтересовался он.
- На свое рабочее место!..
- Ладно, действуй по плану, - важно разрешил Первый иопять устремил взгляд в окно.
Не успел Третий спуститься на первый этаж, как прозвучал сигнал обеденного перерыва, и тотчас дружно захлопали двери кабинетов, дружно залязгали ключи в замках, и народ дружно устремился в столовую.
С местом в столовой Третьему опять не повезло. Он очутился за одним столом с Тринадцатым, Седьмым и Восьмым, а эта компания никак не способствовала повышению аппетита.
Сначала поговорили о делах. Дела, как всегда, у всех шли нормально. В том смысле, что каждый был занят своим делом.
Жуя бифштекс и запивая его ананасовым соком, Тринадцатый поведал, что прогноз погоды на завтра, который он составлял с самого утра, обещал быть весьма благоприятным. В этом не было ничего удивительного, потому что погода была неизменно отличной каждый день. Третий даже не представлял, что климатическая ситуация в этом мире может быть какой-то иной.
Тем не менее вопрос о погоде вызвал интерес у Седьмого и Восьмого, и они в который уже раз принялись обсуждать эту животрепещущую тему.
Третий перестал их слушать уже в самом начале. Тринадцатый к спорщикам тоже особо не прислушивался, а продолжал бубнить себе под нос что-то о сложных метеорологических процессах.
- Температурные кривые... Изобары давления...
Относительная влажность... - время от времени улавливал в его бурчании слух Третьего.
Третий положил вилку и задумался. На душе было скверно. Да и голова болела все сильнее. Он с горечью думал, что скоро закончится еще один день, а он по-прежнему не продвинулся ни на шаг в своем стремлении поймать ускользающую истину и опять не сумел ответить ни на один из поставленных самому себе вопросов.
Он очнулся от горестных раздумий, когда Восьмой в пылу спора громко заявил, с вызовом уставившись на Седьмого:
- А вот до Катастрофы погода была еще лучше! Третий решил, что пора наконец попытаться расставить все точки над "i".
- "До Катастрофы", - повторил он. - Послушайте, люди, вот вы все ссылаетесь на какую-то Катастрофу. Ну а кто-нибудь может мне сказать, что это за катастрофа была? И когда? И из-за чего? И вообще?
Троица за его столиком сразу умолкла и с интересом воззрилась на него. Третьему даже не по себе стало от таких пристальных взглядов, ни смотрели так, будто он сморозил какую-то совершенно несусветную глупость.
- Ты что. Третий, издеваешься? - после паузы спросил Седьмой.
- Почему - издеваюсь? - возмутился Третий. - Я действительно ничего не знаю о Катастрофе, хотя вы ее постоянно упоминаете!
- Да разыгрывает он нас! - сообщил Тринадцатый. - Любит, знаете ли, пошутить наш Третий.
- Ну, знаете, - развел руками Восьмой, - шутки я понимаю. И даже сам шучу. Иногда... Но чтобы вот так? - Он пожал плечами. - По-моему, это глупо!
Третий скрипнул зубами.
- Уж если кто над кем издевается, так это вы надо мной! - взорвался он. Ну почему, почему вы не хотите ничего мне объяснить, если что-то знаете? Почему?!
Но его соседи по столику смотрели на него по-прежнему с сочувственным сожалением, как порой взрослые смотрят на очень милого, но - увы! - дебильного, отстающего в развитии ребенка.
И тогда Третьего осенило.
- А-а-а, - протянул он. - Наконец-то я понял, в чем дело! Просто вы и сами ни черта не помните и не знаете! Вы лишь делаете вид, что вам все понятно! А на самом деле вы - такие же пустышки, как я и как все остальные! Только зачем вы притворяетесь умниками, а? Вот что я хотел бы понять!
Он не заметил, как голос его стал срываться на крик. На него уже стали с недоумением оглядываться люди, сидевшие за другими столиками.
Тринадцатый перегнулся через стол и добродушно похлопал Третьего по плечу.
- Да ты ешь, Третий, ешь, - посоветовал беззлобно он. - Чего ты так разошелся? Завтра же все равно будет отличная погода!
"Глас вопиющего в пустыне, - с горечью подумал Третий. - Кстати, откуда это выражение всплыло у меня? Нет, не помню. Выходит, не нужны никому мои дурацкие вопросы, абсолютно никого они не интересуют! Ну и черт с вами! Живите, ешьте, спите, продолжайте работать и дальше! Никто ничего не знает и знать не будет, потому что не хочет знать. Все логично и последовательно".
Глава 2
После обеда Третий вновь занялся переписыванием Книги. И опять он увлекся этим бессмысленным занятием так, что сразу стали ненужными и куда-то сами собой исчезли все сомнения, разъедавшие душу, и все вопросы, на которые не находилось ответов, и все мысли, от которых начинала раскалываться голова. Бездумность тупого труда была лучшим средством от отчаяния и от прочих отрицательных эмоций.
И опять, словно сговорившись, Третьему активно мешали сосредоточиться. На этот раз все почему-то искали Шестнадцатого. Куда-то запропастился этот Шестнадцатый, не ведая, что он стал позарез необходим всем и каждому. Однако на естественный вопрос Третьего, в чем подоплека всеобщей потребности в спортсмене, ищущие отвечали крайне невразумительно. Через каждые десять минут дверь кабинета Третьего приоткрывалась, внутрь просовывалась чья-нибудь голова и осведомлялась - правда, каждая по-своему - не здесь ли находится Шестнадцатый.
В конце концов Третьему надоело быть объектом всеобщего паломничества. Он взял лист бумаги, написал на нем большими печатными буквами: "ШЕСТНАДЦАТОГО ЗДЕСЬ НЕТ" - и прикрепил к наружной стороне двери.
Не успел он облегченно вздохнуть, как вскоре в дверь опять постучали и всклокоченная голова Второго осведомилась: раз Шестнадцатый не здесь, то где он может быть? Потом с подобным вопросом обратился Шестой, потом Пятая, потом Десятая...
Третий выругался и содрал свое объявление. Как по мановению волшебной палочки, розыск таинственно исчезнувшего Шестнадцатого тут же прекратился - то ли спортсмен наконец-таки объявился, то ли отпала необходимость его искать.
Но Третьему уже не работалось. Он долго сидел, тупо перечитывая в Книге то место, на котором остановился. С его точки зрения, это была обыкновенная абракадабра:
"...с другой стороны, функция каждого элемента, представляющая собой совокупность устойчивых внешних связей с другими элементами, обусловливается специфическими свойствами данного элемента, а поскольку функции системы есть интегративный результат функционирования ее компонентов, то функции таковых являются результатом воздействия на них общесистемных функций, каковые, в свою очередь..."