Второе. Мой первоначальный вывод о том, что Они замкнули время в кольцо, вследствие чего мы обречены проживать один и тот же день, опровергнут самим фактом наличия данной рукописи. Если бы Они по прошествии двадцати четырех часов возвращали наш мир к "нулевой" отметке, то сейчас этих записей просто не было бы в моем сейфе. А поскольку это не так, то значит - время тут ни при чем. Это наше сознание запрограммировано на вечный повтор одних и тех же мыслей, переживаний и поступков. Для чего Им это понадобилось - трудно сказать, но сейчас главнее не это, а другое. У меня есть шанс изменить ход событий и с каждым повтором, выражаясь военными терминами, расширять тот плацдарм, который был мною отвоеван в борьбе с Ними!
Что я и собираюсь делать".
Второй постскриптум, судя по тому, что он был написан карандашом, причем наспех, а если судить по местами наползающим друг на друга строчкам и словам то и буквально на ходу, явно относился к следующему дню. Он был более коротким, чем предыдущая запись:
"Первая, но очень важная победа! Сегодня мне удалось вспомнить про свой дневник сразу после вечернего собрания, а не в кровати перед сном. Тем самым мне удалось отвоевать у Них сразу несколько часов, которые я довольно плодотворно употребил для развития успеха предыдущих дней.
Вместо того чтобы резаться в карты и нагружаться мерзким пойлом в компании Четырнадцатого, Седьмого и Восьмого, я сразу же вернулся в свой кабинет - тут, правда, мне пришлось отбиваться от дежурившего по Рабочему корпусу Шестого, который смолил одну сигарету за другой и все порывался поведать мне жуткую историю о том, как у него после обеда перегорели сразу три реле, - и возобновил свою подпольную писанину.
Когда в памяти моей окончательно восстановились позавчерашние события и вчерашние выводы (данные временные определения употреблены мною условно, чтобы хоть как-то обозначить последовательность своих действий), то словно что-то сдвинулось в моем мозгу - будто вылетела какая-то невидимая затычка, сдерживавшая напор воспоминаний.
Правда, воспоминания эти весьма сумбурны и неразборчивы, но буду надеяться, что когда-нибудь я смогу действительно вспомнить все.
Не буду сейчас описывать те видения, которые хлынули в мою бедную голову беспорядочным потоком. Если завтра я прочитаю эту запись, то наверняка сумею воспроизвести их в своем мозгу. Это - как минимум.
К тому же у меня мало времени. Шестой куда-то звонит (опять по неработающему телефону!), и я слышу, как он то и дело упоминает меня. На всякий случай надо переместиться в свою комнату, выгнать к чертовой матери эту шлюху Десятую, запереться и никого не пускать!"
(С этого места почерк сделался трудноразборчивым и торопливым.)
"Уф, вот я и добрался до своей берлоги! Вроде бы все прошло гладко, хотя я слышу в коридоре какие-то тревожные голоса. Не из-за меня ли такой переполох?
Буду писать только главное. Решение Задачи сдвинулось с мертвой точки, понимаешь? (Я уже привыкаю обращаться к самому себе, сдвинутому по времени на сутки вперед, как к другому человеку. Хотя, если вдуматься, между мной-сегодняшним и мной-завтрашним наверняка будет иметься большая разница.) И не потому, что в ее условиях произошли изменения. Изменился я сам, поняв, что Задача все-таки имеет решение.
Чтобы познать окружающий мир, надо сначала познать самого себя. Это главное. А уж потом можно думать над тем, как этот мир изменить и стоит ли его вообще менять. Но это будет совсем другая задача.
И еще кое-что очень важное.
Путь к решению Задачи хотя и достаточно прост, но требует неимоверных усилий. Надо непрерывно - ежеминутно и ежесекундно - думать над ней, а не утопать в трясине пустых занятий, удовлетворения физиологических потребностей и наслаждения суррогатными удовольствиями. Надо не отвлекаться от решения основной задачи, когда твои незримые противники пытаются пустить тебя по ложному следу странными, но не имеющими отношения к цели твоих стараний головоломками. И тогда рано или поздно ты неизбежно решишь любую проблему.
ПОСТАРАЙСЯ КАК МОЖНО ДОЛЬШЕ НЕ СПАТЬ!
Не знаю, как именно, но, наверное, когда ты засыпаешь, Они и производят "сброс" твоего сознания "на ноль". Так что чем больше ты не спишь, тем больше восстанавливается твоя прежняя личность.
Во всяком случае, мне этой ночью удалось вспомнить, как меня зовут. Я даже завидую немного тебе - ведь тебе завтра опять предстоит это счастье открытия самого себя.
Меня - и тебя, мое "эго", хотя, возможно, это словечко тебе пока еще неведомо, - зовут Гарс.
Все, на этом писать кончаю. Не потому, что решил сдаться в борьбе со сном, а просто потому, что иначе я не успею слетать в Рабочий корпус, чтобы положить дневник на место и вернуться обратно до общего подъема.
Прощай - и успеха тебе!"
Глава 5
Сначала он вообще не хотел идти на собрание. Но потом решил, что не стоит привлекать к себе внимание. Не тех людей под номерами, которые изо дня в день слепо двигались по замкнутому кругу, а тех, кто мог наблюдать за каждым его шагом.
Думать и вспоминать он мог и сидя на жестком стуле в столовой, под искусственно-гневный голос Первого.
И он так и поступил. Он постарался уйти в себя, как это обычно делал Четырнадцатый, когда к нему приставали с расспросами. Он старался не отвлекаться на разглядывание соседей и на вслушивание в витиевато-пустые речи выступавших.
Он-вчерашний был прав.
Сегодня вспоминать было еще легче. В мозгу все быстрее раскручивались невидимые шестеренки, которые ранее были покрыты ржавчиной бездействия и пылью забвения.
Запись, которую он делал на протяжении трех предшествующих дней, лежала в кармане комбинезона, но теперь она ему была не нужна.
За то время, пока длилось собрание, он успел вспомнить все - или почти все. Вначале - пресную, мирную жизнь в поселке под названием Очаг, за Горизонт которого нельзя было выходить; свои конфликты с женой на этой почве; первую вылазку, которая была слишком многообещающей; насилие над односельчанами во имя их освобождения из плена Купола и горькое разочарование, когда он вместе с обманутыми им земляками оказался обречен на гибель в страшной Мертвой зоне. Потом он вспомнил и остальное: как его приютили сердобольные когниторы, дали ему знания, работу и жилье, но Отняли самое главное - право на свободу и самостоятельность; как он сумел проникнуть в секретные помещения Когниции и как сделал там открытие, что его исследуют, как диковинное животное.
Он вспомнил и самый последний эпизод, который произошел непосредственно перед тем, как он очнулся в этом мире, окруженном Стеной.
...Тогда, нажав наугад одну из кнопок, он вынырнул в каком-то совершенно секретном отсеке, где было Много охраны. Охранники его не ждали, а он был настроен весьма решительно. Это обстоятельство плюс фактор внезапности помогли ему уложить на площадке перед "лифтом" двоих дюжих молодцев, вооруженных до зубов, преодолеть длинный коридор, где он вырубил еще двоих - на этот раз не голыми руками, а с помощью оружия, захваченного у той парочки, что осталась приходить в себя, лежа на полу, -и проникнуть через массивный люк, похожий на те, что имеются в подводных лодках, в зал без потолка, но с высокими стенами. В этом зале имелось несколько рядов очень странных кабин, напоминавших древние саркофаги, только поставленных "на попа" и оснащенных прозрачными колпаками. В некоторых кабинах уже находились люди, которые манипулировали кнопками на панелях, светившихся разноцветными огнями индикаторов. Время от времени раздавался глухой хлопок - и человек, прятавшийся под прозрачным колпаком, куда-то исчезал из кабины, и тогда его место занимал другой (к каждой кабине терпеливо стояла небольшая очередь).