Сестру не надо было просить дважды. Она выбрала небольшую, но самую светлую и нежную комнатку с розовыми обоями. Девчонка! Потом спросила:
- Стасик! Можно я приму душ?
- Зачем спрашиваешь? Здесь все как мое, так и твое!
- Пока не верится... Майку одолжишь? У меня из одежды только, что на мне. Детдомовское брать не захотела.
Я принес сестренке новую борцовку, что была мне маловата, протянул чистое полотенце. Маринка умчалась в ванную. А я стал готовит ужин.
Она вышла еще влажная, с распущенными волосами. Затараторила:
- Братишка, с готовкой помочь? Нет? Тогда расскажи о себе...
Но говорить я снова не мог. Как и не мог оторвать взгляд от сестры. Моя Майка обтягивала ее торчащую вверх грудь. Сквозь влажную ткань отчетливо виднелись сосочки. Я догадался, что нижнее белье сестренка тоже засунула в стирку. Ее ничего не смущало. В детдомах многие теряют чувство стеснительности. Реально я еле сдерживался. Мысленно же рвал проклятую майку. В мелкие клочья. Передо мной были груди. Те самые, о которых я тоже мечтал. Довольно крупные, упругие, с розовыми маленькими сосками. Вот я дотронулся рукой до одной из грудок. Ощутил нежную, как бархат, кожу. Провел рукой, осторожно сжал. Взял вторую. Теперь в обеих моих руках было по груди. Я наклонился, дотронулся губам и до левого сосочка. Провел вокруг языком. Еще раз и еще.. Переключился на вторую грудь. Втянул сосочек вместе с ореолом. Рука опустилась ниже. Под майкой ничего не было. Даже трусиков. Наощупь провел рукой. Мягкие шелковистые волосики сводили с ума. Хотелось наклониться, впиться губами... Я застонал. Громко, протяжно.
- Стаст! Что с тобой?
Маринка смотрела на меня испуганными глазами.
- Ты смотрел в одну точку, потом застонал. Тебе плохо?
На ватных ногам я встал. Вышел в прихожую, взял ключи от машины. Громко крикнул:
- Мариш! Ты хозяйничай. У меня дело срочное.
Чудо, что мне не попались гаишники. Я мчался на огромной скорости. Нетерпеливо нажал на звонок.
6. У подруги
- Чего так трезвонишь? - заругалась Наталья.
Я не дал подруге ничего сказать. Зажал рот поцелуем. Так страстно я ее никогда не целовал. Сначала ласково и нежно, потом сильнее, просовывая язык все глубже в ее рот. Наташка не выдержала, часто задышала. Ее язык теперь был у меня во рту. Я расстегнул ремень. Брюки упали. Мой член был железным и упирался прямо в Наташкину киску. Через тончайшие трусики я чувствовал, как у нее там все наполняется влагой. Не прерывая поцелуя, мы дошли до широкой кровати. Я бросил на нее Наташку. Обхватил большой коричневый сосок губами. Она застонала. Я стал сосать левый сосочек исступленно, неистово. Окончательно скинул брюки, разорвал мешавшие стринги. Провел головкой по набухшей промежности. Подруга вскрикнула. Она обожала, когда я так делаю, называла подобную манипуляцию "твой мою целует". Несколько раз мой член соприкоснулся с ее киской. Головка с клитором. Наконец, Наташа не выдержала, умоляюще шепнула:
- Войди в меня, Стас!
И я вошел. Сильно, резко, со всего размаху. И глубоко. Наташка кончила сразу. Кричала она в этот раз как сумасшедшая. Пока я входил туда и обратно, обхватила меня ногами и царапала спину. У подруги наступил второй оргазм.
Несколько минут мы лежали, приходя в чувство.
Я трахал Наташку всю ночь. Едва мы заканчивали, как мне снова виделись золотые косы, торчащая грудь, синие глаза. И вновь накатывало безумное желание.
Утром я вернулся опустошенным. И это было хорошо. Какое-то время. по крайне мере сегодня, я смогу продержаться. Хотя не факт. Даже при мысли о том, что она здесь, утром выйдет на кухню... Я чуть не заплакал. За что мне это? Мечта сбылась. Та, о которой грезил годами, рядом. Я желаю ее страстно, невероятно, безумно. Но есть барьер, переступать через который... НЕЛЬЗЯ. Вот только смогу ли я с этим нельзя жить дальше?...