— Внимание! — сказал Мерк. — Через восемь минут начинаю серию выстрелов. Измеряем влияние мощности на задержку. Шлю план.
Я посмотрела план. Мерк собирается испарить тот самый камень, который все ещё летит в меня.
— Мерк, спасибо за беспокойство, но оставь этот камушек в покое. Он нам нужен целый.
— Эксперимент стоп! Внимание! Шлю новый план! Через девять минут начинаю серию выстрелов, — сказал Мерк. — Что, Вена? Значит, идем на Тристу?
— Идем, — ответила я, — проведаем предков.
— Предков?! А может они нам потомки? — философски заметил Мерк. — Не стыдно на камне к ним лететь? Подумают, будто у нас тут каменный век.
— А разве он не каменный? Ладно, не покажу, на чем прилетели. За углом припаркуюсь и выйду вся в белом.
Если бы Триста была необитаема, то хватило бы ботов, и не надо лететь лично. Но там люди. Придется дипломатично уговаривать, уважительно просить. Боты не решают этические вопросы, наломают дров. Обидятся люди, возникнет нервная ситуация. У них это запросто. Нарушение прав, оскорбление достоинства, осквернение могил. За веру, царя и отечество. Ни дай бог, поубиваются еще. В общем, где люди, там быстрее надо реагировать. Вовремя отвечать, а не через полчаса. Поблизости надо находиться, а не на астероидах (прости, Аст).
— Внимание, стреляю, — говорит Мерк.
Для стрельбы он выбрал другой камень, подальше от меня. Вдалеке замерцали частые вспышки, как гроза ночью.
Пора готовиться к полету, камень уже на подходе. Цветы сцепились нитями. Кольцо начало изгибаться, деформироваться, подернулось рябью. На ровном аккуратном поле в полосочку появились рисунки водоворотов. Как бритвами разрезало ткань диска, разошлось невесомыми лоскутами, смяло кучками. Собрались мои цветочки стайками, закружились в вальсе как чаинки в стакане. Нет больше колец у Венеры, превратились в пестрые полупрозрачные шарики из цветов. Крутятся шарики вокруг Венеры, вращаются волчком, плавно вибрируют. Ну вот, теперь я готова. Триста! Мы идем, встречай.
— «Прости, Аст»?! — донеслось от Аста. — «Быстрее надо реагировать, а не как с астероидов»?! Погоди-ка! Это ты меня сейчас что ли назвала тугодумом?! Да это же вы вдвоем, два слоупока!
— Святые небеса, Аст! Не спорь лучше. Нас двое, а ты один.
2. − − +
Не было никакого счастливого билета, никакого розыгрыша призов, никакого протеже. Никто не выдвигал кандидатуры, никто не голосовал. Не сравнивалось здоровье претендентов, не тестировался мозг, не требовалась характеристика с прошлого места работы. Ильдар просто оказался крайним. Это стало ясно, как только Вена предложила лететь на Тристу. Цветы Вены тут же прикинули, кто окажется самым ближним к пролетающему астероиду. Оказался Ильдар.
— Ильдар, обратно полетишь, сувениры не забудь.
— Тебе что привезти? — спрашивал Ильдар, цепляясь гибкими усиками за соседей.
Цветы действовали единой командой. Сцепляясь и расцепляясь, прыгая как по лианам, подхватывая на миг друг друга в танце и подталкивая, они обменивались импульсом и моментом, видя далеко вперед и свои траектории и траектории всех остальных. Диск Вены разделялся на части, сжимаясь в шары, в густые облака цветов. То, что издали казалось хаотичным полетом мошкары, на деле было хорошо слаженным совместным действием.
— Мне деда Мороза шоколадного! — заказывал соседний цветок, пружинисто отталкиваясь от другого и раскручиваясь по широкой дуге, как цирковой гимнаст.
— А мне… а мне… — голосили рядом, ловко маневрируя в уплотняющейся толчее.
— Стоп, друзья! Если я всем по деду Морозу возьму, то я же надорвусь! Давайте что-нибудь реальное. Хотите, я привезу привет? Горячий, огромный привет для всех.
— Ну ты! Лентяй! — говорили соседи, упаковывая лепестки в тугие зеленые шарики, становясь похожими на горошинки с пучком длинных тонких усиков на макушке. — Сколько на нашей шее сидел?! Припомнить?
— Я сам от себя не ожидал, — отвечал Ильдар, выбирая место поудобнее, потаптывая упругий пол из братьев.
— Видали мы этих командировочных, — отвечали ему, ровнее подставляя спины, плотнее утрамбовываясь. — Ладно, Ильдарчик, в добрый путь.
Братья сгрудились в большой шишковатый шар — большой, как аэростат, шар из маленьких теннисных мячиков. Правда масштабы тут в космосе другие, «теннисные мячики» тут — это десять метров в диаметре, ну и «аэростаты» тоже гигантские.
Ильдар, как и братья сложивший лепестки, став похожий на теннисный мячик с пучком проволочных гибких ножек-корешков, замер, прижавшись к бугристому зеленому полу составленному из спин братьев. Наверное так выглядит человек, который взобрался на плечи плотной толпы и теперь приседает, целясь допрыгнуть до балкона.