— Дарова… Прости, забыл, как тебя зовут? — ну вот, Ярцев снова в своем амплуа негодяя, пытается задеть Стаса.
— Стас.
— Стас-Ловелас, точно.
— Эй! — восклицаю я возмущенно, уязвленная тем, как Ярцев легко скатывается на оскорбления.
— Все нормально, Зой, — отмахивается Стас, а Надя наоборот как-то грустнеет на глазах.
Еще бы, наверняка, ее задели слова Тимура. Тем более, Стас… Он не такой! Это я, вот, позволяю себе плохие мысли, представляя себя на месте своей же сестры, но, уверена, что Стас никогда бы так с Надей не поступил.
— Познакомишь нас?
— Это Ярцев. То есть, Тимур.
— Очень приятно, Надя. А когда это вы успели познакомиться со Стасом?
— Мы встретились в универе, — Надя, услышав это, хмурится.
— Не знала, что ты сегодня был там.
— Так получилось, зай, — Стас чмокает Надю в щеку. — Потом объясню.
Сестра хочет спросить что-то еще, но тут снова звонят в дверь, и тут же нам не остается времени до разговоров — на пороге стоят мама с папой.
— Я на кухню. Пойду цветы в вазу поставлю, — спешно ретируюсь под шумок.
— Я тебе помогу, малыш. — Ярцев ни на шаг не отстает.
— Тогда подержи.
Вручаю ему букет, а сама лезу на табурет, чтобы достать вазу с верхней полки.
— Рощина, тут, что, мужчин нет?
— В смысле? — поворачиваюсь с вазой в руках к Тимуру.
— В прямом. Зачем ты сама полезла?
— Захотела и полезла.
— Какая же ты упрямая, — качает головой Ярцев.
— Ну простите. Какая есть.
Спрыгиваю с табурета и подставляю вазу под кран.
Вся эта ситуация со мной и Ярцевым начала принимать какой-то катастрофический масштаб. Его становится слишком много в моей жизни. Может быть, поэтому я начинаю реагировать на него не так, как нужно?
А нужно стараться держать максимальную дистанцию, не подпускать его близко к себе…
— Ботаничка, затопить соседей не самый лучший способ сорвать семейный ужин.
— А? Что?
Поворачиваюсь к нему, и Тимур в это же время тянется к крану, чтобы закрыть воду. Ощутимо ударяемся лбами, но вместо того, чтобы наехать на него, я вдруг начинаю хихикать.
Это, наверное, нервы шалят.
Как бы там ни было, Ярцев фыркает в ответ, и на его лице расцветает… настоящая улыбка. Искренняя, совершенно беззлобная.
— Ну ты и чумная, Рощина. Давай уже сюда несчастную вазу.
И почему-то именно с этого момента между нами проскальзывает хоть и небольшое, но понимание, что мы можем даже нормально общаться. Было бы желание.
Глава 8
Тимур
— Наденька, передай, пожалуйста, соль.
— Людмила Рудольфовна, возьмите, пожалуйста. — Стас-ловелас готов выпрыгнуть из своих штанов в попытке подмазаться к маме Зои и своей будущей теще.
Хотя, насчет последнего не уверен. Я сразу раскусил этого пикап-мастера сотого уровня, а вот малышка Зоя и ее сестра, кажется, ослеплены тем, как он сладко поет, что не замечают очевидных вещей.
И что еще сильнее меня бесит, так это то, как Рощина смотрит на жениха своей сестры — с плохо скрываемым раболепием. Так обычно ведут себя фанатки всяких смазливых певцов из бойзбендов.
Хочется встряхнуть ее хорошенько и сказать: «Алло, Рощина, включи критическое мышление! Включи мозги!».
Куда там. Смущается, краснеет, едва этот Стас обратит на нее свое внимание. А он обращает, успевает работать на два, нет, даже на три фронта. Морочит голову Наде, сестре Зои, окидывает заинтересованным взглядом саму Зою и втирается в доверие к Людоедовне.
Нет, какого лешего этот белобрысый засматривается на младшенькую? И это при живом парне, то есть при мне. Да, отношения между нами фиктивные, но ему об этом знать не обязательно.
Разозленный тем, что покушаются на мое, кладу руку на спинку стула Зои.
По правде говоря, я бы хотел положить ее на оголенную спинку самой Зои, однако наслышан о строгих нравах ее родителей, поэтому решаю не травмировать их психику: еще не хватало, чтобы отец Зои воткнул вилку мне в руку.
Хотя, почему-то их строгие нравы не помешали ботаничке вырядиться так, словно она собиралась в клуб, а не семейный ужин. Явный перебор, хоть ей и очень идёт.
Сам себя не понимаю, с чего так злюсь на этого Стаса, на Зою, на себя?
Когда увидел Рощину, то и подумать не мог, что первое, что мне захочется сделать — это сгрести ее нафиг в кучу и зацеловать ее розовые, чуть приоткрытые губки.