Я даже не помню, когда творил что-то подобное в своем безупречном мажорском детстве. Бабушек и дедушек у меня не было, только няня, Лира Тагировна, с которой меня отправляли на летние каникулы в Турцию или Испанию, но и развлечения там были совершенно другими.
Не то чтобы это было ужасно или скучно, просто это было по-другому, несколько иначе, чем отдых Зои. И почему, слушая болтовню этих двоих, я чувствую себя человеком, ребёнком, обделенным чем-то важным?
У меня ведь было гораздо больше, чем у них: шикарные отели, водные аттракционы, еда до отвала, чистое море, чуть позже общение с "золотой молодежью", развлекающейся так, как никому не снилось. Можно подумать, это так весело кататься на старом мопеде или убегать от бешеных деревенских собак?
Бред.
Пока они болтают, ударившись в ностальгию по былым временам, я не могу перестать замечать то, какой у ботанички звонкий смех. Как переливы маленьких колокольчиков. Как журчание ручейка.
Яр, really?
Хочется хорошенько шлепнуть себя по руке, чтобы привести в чувство. Какие еще колокольчики? Какой, мать вашу, ручеек?
Просто... С этим Владом ботаничка ведет себя так открыто и непринужденно, точно питает к нему самые нежные чувства. Об этом говорят те, казалось бы, незначительные детали, которых в обычное время не замечаешь. Смех, переходящий в задорное хихиканье, легкая, приветливая улыбка, смешно сморщенный нос и частое закусывание нижней губы, когда она с интересом слушает друга.
Влад ее, конечно, по внешности чуть уступает белобрысому утырку, но в плане общения он явно приятнее. Однако, неожиданно для самого себя я вдруг начинаю чувствовать небольшую... обеспокоенность по поводу всех этих милых, добрых разговорчиков.
В случае со Стасом я точно знаю, что Зоя рано или поздно перебесится и успокоится, поймет, как сильно ошибалась в своей симпатии к жениху родной сестры, возможно даже будет раскаиваться, посыпая голову пеплом.
В конце концов, жених сестры — это жесткое табу, преодолеть которое, я уверен, ботаничка не сможет даже под дулом пистолета. Уж слишком сильно она привязана к старшей сестре, слишком ее любит. Мне хватило одного ужина в кругу их семьи, чтобы понять это.
А вот в случае с другом детства... Что ей, собственно, мешает дать росткам детской симпатии взойти и вырасти до первой серьезной влюбленности?
Может быть, я могу помешать?
Чертыхаюсь про себя, понимая, что меня впервые терзают подобные вопросы и сомнения. Я в принципе никогда так глубоко не копал в отношениях с девчонками, меня не заботили их чувства, да и они отдавали себе отчет в том, с кем имеют дело: мы просто хорошо проводили время. Без обязательств. Без слез и истерик.
Именно поэтому я всегда был в уверен в себе и в своем природном очаровании. И был бы уверен и дальше, если бы Рощина не одарила своего долговязого друга столь... трепетным взглядом. Словно он был ей безумно дорог.
А может быть, все дело в том, что я привык перетягивать все внимание на себя, поэтому не могу остаться в стороне?
Или я боюсь, что наметившийся в нашем с ботаничкой общении прогресс в виде хрупкого перемирия может разлететься в щепки из-за пятиминутного разговора с Владом?
Тимур
Как бы там ни было, решаю прервать задушевную беседу двух друзей:
— Мы идем или как? — чувствую какое-то злое удовлетворение от того, как она вспыхивает, вспомнив о моем присутствии.
Да, малыш, я все еще тут, если ты забыла. И буду рядом до тех пор, пока ты не выполнишь свой должок. А он у тебя довольно-таки не маленький.
— Ой, Ярцев…
— Я, я, детка.
— А вы... — вклинивается Влад, переводя вопрошающий взгляд с Зои на меня, словно пытаясь понять, кем мы друг другу приходимся и заодно прощупывая почву.
О, долговязый, нет повести печальнее на свете. Эта история отныне в топе моих любимых, расскажи кому — не поверят. Ведь все решает одна маленькая запись. Одно маленькое признание. И, кстати, твоего имени на ней нет, так что ты в пролёте.
— Это мой... одногруппник! — быстро перехватывает Зоя, зыркнув глазами. И своим "лучше тебе помолчать" взглядом буквально затыкает мне рот. — Мы вместе делаем один проект по учебе, поэтому так торопимся.
— А, понятно.
Мне показалось, или Влад выдохнул с облегчением?
Ага, выдохнул и тут же пошел в атаку совершенно наглым образом:
— Слушай, а приходи на игру, Зой?
— На игру?
— Ну да, я же в баскет гоняю. Теперь по-взрослому. В следующий вторник, кстати, будем играть против "мажоров".