Подъехали. Навстречу вышел старик румын. Ему наверняка было лет шестьдесят пять, но выглядел он еще очень крепким и держался довольно молодцевато.
— Прошу в дом, — пригласил с поклоном старик, сняв с головы потертую остроконечную меховую шапку. Во дворе нашелся небольшой стожок свежего сена, к нему сразу потянулись наши лошади.
— Пускай лошади сено едят, все равно моего жеребца немцы свели со двора, — говорил старик, приглашая нас в хату.
Быстро занавесив окна, хозяин зажег керосиновую лампу. В хате было тепло, аппетитно пахло каким-то варевом и разложенными на камышовых подстилках душистыми яблоками. Под окном стояла большая корзина с затуманившимся виноградом, в углу спело желтели свежие початки кукурузы. Возле побеленной печи на веревках сушились какие-то травы. Грубо сколоченный стол, лавки… Все вместе создавало впечатление громадного натюрморта.
Старик пригласил нас к столу, поставил кувшин молодого виноградного вина, вытащил из печи большую миску с дымящимся супом.
— Чорба. Щи. — И тоже присел к столу.
Хозяин дома жил до революции в России — работал на шахтах. Поэтому и понимает русский язык. Потом вернулся на родину, завел семью. Обе его дочери уже замужем. Старуха умерла, а сына взяли в армию, с сорок третьего пропал без вести…
— Скорей бы кончилась эта проклятая заваруха, можэ сын в плену, можэ еще дождусь его, — затосковал старик.
— Если сын в плену, то непременно вернется. Как только кончится война, так и вернется, — успокаивал я.
— Скорей бы, скорей бы, — повторял он, подавая на стол традиционную румынскую мамалыгу.
Старик охотно согласился провести нас ночью по горным тропам. Минут через пятнадцать мы уже пробирались в кромешной тьме. Наш проводник уверенно шагал впереди.
— Дождя не будет? — спросил я.
— Дождя? — Он шумно потянул носом воздух, потом запрокинул голову к небу, уверенно сказал: — Дождя не будет.
Часа через полтора мы были на месте. Оказалось, радиостанция во время пути получила повреждение — съехала в кювет машина. Сергей Петрович, не теряя ни минуты, занялся ремонтом. К утру была установлена связь со штабами армии и корпуса.
* * *
Темпы нашего наступления все нарастали. Только с 3 по 14 сентября войска армии продвинулись на 350 километров. Преодолев труднейший переход через Трансильванские Альпы, освободили румынские города Питешти, Брашов, Сибиу, Себень, Альба-Юлия и другие. В некоторые дни войска продвигались за сутки на 40–50 километров. Связисты еле поспевали за ними. Никогда еще телеграфно-строительным подразделениям не приходилось в таком темпе восстанавливать постоянные линии. Подъехав к месту работы одной из рот, я спросил майора Ковалева:
— Какова степень разрушения линии? Выслали вперед разведку?
— Нет, товарищ полковник, не выслали.
— Плохо. Садитесь ко мне в машину, разведаем сами что к чему.
Дорога хорошая, разрушения линии небольшие, мы быстро проехали вперед километров на тридцать. Заметили вдали обоз. Нагнали — оказалось, не обоз, а стрелковые подразделения. На повозках сидели автоматчики, на тачанках были установлены пулеметы.
— Что за подразделения, товарищ старший лейтенант? — спросил я подъехавшего к нам офицера.
— Передовой отряд стрелковой дивизии, товарищ полковник. Никак не можем догнать противника.
— Вот и получается, товарищ старший лейтенант, что вы отстаете от гитлеровцев, а связисты от вас. Если не догоните врага, то связисты перегонят вас! — в шутку сказал я молодому офицеру. — Кстати, как у вас со связью?
— Связь с полком и дивизией поддерживаем по радио, товарищ полковник! — доложил подошедший к нам начальник связи батальона.
Пожелав успехов пехотинцам, мы повернули назад.
…В Румынии налаживалась нормальная жизнь. А ведь как только не стращали, как только не запугивали народ правители Антонеску! И многие, к сожалению, поверили, бросились на запад. Наши части спокойно обгоняли беженцев. Видя, что никто их не трогает, местные жители двигались вперед только по инерции. Политработники много беседовали с ними, терпеливо разъясняли цели и задачи Красной Армии. И обманутые люди поняли: настал час их освобождения.
По долгу службы мне иногда приходилось вести переговоры с Бухарестом, Плоешти и другими городами Румынии. С благодарностью вспоминаю румынских телефонисток, которые всегда правильно информировали меня. А это иногда имело очень важное значение, и не только для знакомства с состоянием связи на территории страны.
Как-то ранним утром звонит начальник штаба армии:
— Товарищ Агафонов! Командарм выводит одну стрелковую дивизию из состава корпуса и поворачивает на другое направление для помощи румынским частям, которые будут брать Брашов. Организуйте прямую связь с дивизией, уделите этому особое внимание.
— Позвольте доложить, товарищ генерал: в Брашове войск нет, немцы его оставили. Судя по артиллерийской перестрелке, бой идет в нескольких километрах от города.
— Откуда у вас такие данные?
— Несколько минут назад говорил с Брашовом по телефону, мне сказала об этом телефонистка.
— Что за ерунда? Как вы могли разговаривать с Брашовом по телефону?
— Через Плоешти и Бухарест, товарищ генерал. А для проверки моих сведений можно выслать на самолете офицера. Часа через полтора все прояснится.
— Немедленно выделите офицера и пришлите ко мне.
Для проверки был выслан на самолете По-2 подполковник Дудыкин. Все данные, сообщенные румынской телефонисткой, подтвердились. Проведя разведку, подполковник Дудыкин установил, где и на каком рубеже румынские части вели бои с немцами. Только после этого он вернулся в штаб армии.
Дивизию не пришлось выводить из состава корпуса.
В первых числах октября после упорных трехдневных боев наши войска штурмом овладели важным административно-хозяйственным центром Северной Румынии городом Турда, а 11 октября был освобожден город Клуж.
2
В результате успешных наступательных боев войска армии вскоре перешли румыно-венгерскую границу и заняли одиннадцать городов на территории Венгрии. А в начале ноября армия подошла к Тиссе. В местах, намеченных для переправ, ширина реки достигала 180–200 метров. Течение было довольно быстрым. К месту переправы шла единственная шоссейная дорога.
В числе первых Тиссу форсировала 78-я стрелковая дивизия. В ночь на 7 ноября, в канун праздника 27-й годовщины Великого Октября, вслед за стрелковыми частями успешно переправились армейские связисты.
Через реку сразу был проложен трофейный кабель к установлена связь с западным берегом. Одновременно начали переправу телеграфно-строительные подразделения. На рассвете того же дня они приступили к постройке постоянной линии на участке река Тисса, Арокте протяженностью около километра.
Дальнейшее восстановление постоянной линии в два провода на участке Арокте, Мезечат, станция Хее Баба связисты производили вслед за нашими наступающими передовыми частями, идя на уровне КП стрелковых полков.
К исходу 7 ноября были переправлены оставшиеся кабельно-шестовые средства ННСов. Телеграфно-строительные подразделения начали дополнительную подвеску постоянных проводов. Силами фронтовых связистов через Тиссу был построен мачтовый переход емкостью на шесть проводов, а проложенный кабель некоторое время оставался резервным.
В ночь на 8 ноября штаб 104-го стрелкового корпуса переместился в город Мезечат. Туда же намечался переход и КП армии.
3 декабря в результате обходного маневра с северо-востока и ночного штурма наши войска овладели важным промышленным центром Венгрии и сильным опорным пунктом обороны противника городом Мишкольц.