2
Подошло лето — самый насыщенный учениями период в жизни армии. Я теперь отвечал только за организацию проводной связи, правда, уже в масштабе армейской группы. А время наступало тревожное: фашизм становился все наглее.
Гитлер явно готовил новую войну, а мы готовились к отпору. Учение следовало за учением.
В нашем обиходе все чаще вместо условного «противник» проскальзывало «немцы».
В августе замелькало в газетах слово «Данциг». Тогда оно было не просто географическим понятием, оно стало символом откровенно раздуваемых германо-польских противоречий.
1 сентября газеты сообщили о работе Внеочередной Четвертой сессии Верховного Совета СССР. Предпоследняя страница, как обычно, пестрела сообщениями из-за рубежа.
Варшава, 31 августа, (ТАСС). В ночь на 30 августа данцигская полиция приступила к выселению поляков из квартир на территории Данцига.
Варшава, 31 августа, (ТАСС). Всеобщей мобилизации в Польше подлежат все офицеры, унтер-офицеры и рядовые запаса в возрасте до 40 лет. Все временные отпуска офицерам, унтер-офицерам и рядовым отменяются.
И тут же несколько строк о заседании германского рейхстага. Выступление Гитлера, возвестившее миру о начале новой войны в Европе: «С 5 часов 45 минут сегодня утром мы начали отвечать. Отныне на бомбы будет отвечено бомбами».
Война!
«Всеобщая мобилизация в Англии».
«Всеобщая мобилизация в Бельгии и Швейцарии».
«Во Франции объявлены всеобщая мобилизация и осадное положение».
Пожар мировой войны разгорался с каждым днем.
Лондон, 3 сентября, (ТАСС). Как сообщает Агентство Рейтер, по радио Чемберлен сегодня заявил, что Великобритания находится в состоянии войны с Германией.
«В Париже и Берлине послы затребовали свои паспорта.»
«Всеобщая мобилизация в Египте…»
«Дополнительный призыв в Югославскую армию…»
«Мобилизация в Канаде…»
Париж, 4 сентября, (ТАСС). Агентство Гавас в 14 часов 15 минут сообщило по радио: «Париж. Коммюнике № 1. Утро 4 сентября. Начались операции всех наземных, морских и воздушных сил».
Берлин, 4 сентября, (ТАСС). Вчера вечером Гитлер выехал на восточный фронт.
«Эйре сохраняет нейтралитет…»
«Нейтралитет Испании, Португалии и Ирана…»
«Нейтралитет Бельгии и Голландии…»
«Нейтралитет Дании…»
«США провозгласили нейтралитет…»
Поздно! Война уже полыхала, и от нее нельзя было отгородиться объявлением нейтралитета.
Берлин, 12 сентября, (ТАСС). Вчера Гитлер на самолете прибыл в район военных действий между Львовом и Варшавой.
События в Польше развивались с головокружительной быстротой. 1 сентября в 5 часов 15 минут начались военные действия. 2 сентября гитлеровские полчища, действовавшие навстречу друг другу из Померании и Восточной Пруссии, соединились в районе Грауденца. Пал Данциг. Польский коридор перестал существовать. Развивали свое наступление и войска, вторгшиеся из Силезии. 6 сентября гитлеровцы ворвались в Краков. Отчаянное сопротивление польской армии не могло остановить этого нашествия. Немецкие дивизии оказались в пятидесяти километрах от Варшавы. 8 сентября передовые моторизованные части немцев достигли предместий польской столицы. Судьба ее была решена.
16 сентября газеты опубликовали сообщение ТАСС о нарушении советской границы германским самолетом.
Эта новость вызвала у нас горячие, но недолгие споры: в тот же день открыто по Бодо был принят приказ войскам Западного фронта перейти границу и взять под свою защиту трудящихся Западной Белоруссии. Войска нашей, тогда уже 11-й, армии пересекли границу и, почти не встречая сопротивления, начали быстро продвигаться на запад.
К концу сентября военные действия в Польше закончились. Штаб 11-й армии разместился в Гродно.
3
С тревогой следили мы за событиями на Западе. Сапоги гитлеровских солдат топтали Европу. Фашизм огнем и кровью насаждал в захваченных странах пресловутый «новый порядок». Население превращалось в бесправных и бессловесных рабов. Фашистский рейх захватывал экономику порабощенных стран, используя ее для единственной цели — усиления своей и без того гигантской военной машины.
И хотя немецкие дипломаты не уставали твердить о нерушимости договора, о миролюбии к Советскому Союзу, мы, военные люди, все более начинали понимать, что войны с гитлеровцами не избежать.
Помню, с командирами штаба армии проводились очередные занятия, которыми руководил сам командарм Н. В. Медведев. Один из командиров начал докладывать обстановку. Забывшись, он сказал, водя указкой по карте:
— Немцы, сосредоточив в районе…
— Подождите, — улыбнулся командарм, — рано еще так называть противника…
В этот момент в зал вбежал старший лейтенант из штаба.
— Товарищ командующий! Немецкие самолеты перелетели нашу границу, пограничники ведут по ним огонь!
Занятия пришлось прервать и объявить боевую тревогу. Тогда это был очередной пограничный инцидент, за который немцы принесли свои извинения. Но подобные «ошибки» фашистских летчиков подозрительно учащались.
Вот почему каждый из нас, рассуждая на занятиях об условном противнике, все конкретнее представлял себе настоящего. И возрастала уверенность: это будут гитлеровцы.
Вскоре, к моему большому огорчению, полковника Соколова перевели в Приволжский военный округ. Его назначили начальником Сталинградского военного училища связи. Я стал временно исполнять обязанности начальника связи армии.
Предстояли большие летние учения, и мы деятельно готовились к ним, но провести их не удалось. В соответствии с договоренностью между Советским правительством и правительствами Прибалтийских государств советские войска 15–18 июня вступили в Эстонию, Латвию и Литву.
Наша 11-я армия вступила в Литву. Население встретило нас восторженно. Прибалтийские народы жили в постоянной тревоге: Гитлер уже продемонстрировал малым странам свое отношение к договорам и обязательствам.
Штаб армии разместился в Каунасе, а вскоре в Прибалтике установилась Советская власть. К нам прибыли семьи, мы опять зажили мирной жизнью.
Накануне вступления наших войск в Литву на должность начальника связи армии прибыл подполковник Александр Федорович Медников. Я снова занялся проводной связью.
Сменилось у нас к тому времени и руководство армией. В командование войсками вступил генерал-лейтенант Василий Иванович Морозов — спокойный, выдержанный и очень корректный в обращении с подчиненными человек. Под стать ему был и новый начальник штаба — генерал-майор Иван Тимофеевич Шлемин. С их прибытием резко изменились условия работы в штабе армии. Создалась спокойная деловая обстановка.
В. И. Морозов и И. Т. Шлемин (фото 1942 г.)
Начальником связи Прибалтийского Особого военного округа был в то время полковник Петр Михайлович Курочкин. Предвидя, что в будущей войне управление войсками не может быть обеспечено только с помощью проводных средств, Петр Михайлович добился от командования округа установления «радиодней», когда запрещалось пользоваться телеграфом и телефоном для связи между штабами округа и армией.
В последний предвоенный год нам удалось провести достаточно учений, и личный состав подразделений связи был к началу войны подготовлен неплохо. Это зависело от нас. А вот оснащение техническими средствами от нас не зависело. Мы, конечно, добивались, просили, требовали… И, как правило, получали отказ.
Дело в том, что в предвоенные годы многие предприятия, производившие аппаратуру для войск связи, переключились на выпуск другой продукции. Управлению связи с большим трудом удалось добиться увеличения поставки средств связи в армию за счет невоенных наркоматов.
Обстановка на границе становилась все тревожнее. Каждому из кадровых командиров приграничного военного округа становилось ясно, что военного конфликта с Германией не избежать. Пакт о ненападении оставался в силе. Но чтобы заключить его, в свое время потребовалось обоюдное согласие Советского Союза и Германии. Вопрос же о войне решался обычно односторонне, и этой стороной постоянно была Германия.