Мы с Дуняшей ожидали приглашённых на переговоры в салоне и, приветствуя, вежливо присели в книксене. Одна из дам ответила тем же, вторая немного замешкалась, а потом небрежно кивнула.
— Мы рады, что вы откликнулись на приглашение, — начала «переводить» мои бессмысленные жесты Дуняша. — Пройдём в столовую, выпьем чаю, поговорим о делах.
Когда все расселись вокруг большого стола, моя помощница громко позвала:
— Цветава!
Вошла кухарка, обвела всех спокойным взглядом и посмотрела на девочку:
— Зачем звала, барышня?
— Принеси самовар и всё, что к чаю полагается.
Женщина кивнула и пошла порученное исполнять. Я выдохнула. Никак не отреагировала она на моих гостей, да и те на кухарку внимания не обратили. Служанки того не стоят.
— Здесь и работницы ваши обедают? — спросила та, что кивала, оглядывая открытые шкафы с посудой.
— Да. Дарья Милановна строго следит, чтобы в мастерских не было никакой еды, — ответила моя юная помощница.
— Правильно делаете. И я своим запрещаю в мастерской кусочничать. Пусть дома едят, — строго резюмировала собеседница.
Вторая пока молчала.
«Дунечка, спроси, как их зовут, а то неловко беседовать», — мысленно попросила я девочку.
— Ох, как конфузно вышло! — всплеснула она руками. — Мы же не представились…
— Да знаем мы вас! — отмахнулась «активистка». — Ты Дунька, она Дашка.
— А вас как звать-величать? — пролепетала Дуняша, ошарашенная таким хамством.
— Пава Андреевна я, Уйкина. Вдова, владею мастерской, что у центрального базара, — задрав нос и горделиво поведя объемным плечом, отрекомендовалась собеседница.
«С этой ни за какие коврижки работать не станем!» — поделилась я принятым решением с помощницей, и Дунечка согласно кивнула. Но получилось так, будто она на тёткины слова отреагировала.
— Да не кивать, а поясно кланяться надо, когда с достойной хозяйкой знакомство сводишь! — рассердилась Пава, отодвигая по столу чашку с чаем так, что горячий напиток выплеснулся на скатерть. — Не понимаю я, зачем звали, чего хотели.
— Познакомиться, поговорить о делах общих… — начала было Дунечка, но Уйкина не стала её слушать
— Нет у меня с вами дел общих, свиристелки, и не будет никогда. Прощайте! — спешно направилась она к выходу, но в салоне столкнулась с Мезиславом Ждановичем. — Ты тут ещё, козёл хромоногий, под ногами путаешься! — обругала ветерана и, хлопнув дверью, ушла.
От громкого звука все вздрогнули, и вторая гостья словно проснулась. Она посмотрела на меня с грустной улыбкой и сказала, певуче растягивая гласные:
— Простите, Дарья Милановна, Паву. Завистью больна душа её. Вот и досадует на всех, — говорила женщина спокойно, с доброй улыбкой, и скоро речь швеи перестала казаться тягучей, так гармонично сливалась она со всем её обликом. — Меня зовут Сияна Всеградовна Истомова, и я очень рада нашему знакомству. Давно собиралась, да не решалась.
Сияна честно призналась, что копировала наши спальные комплекты, но не для боярских жён и дочерей, а купчихам и зажиточным горожанкам продавала. Ткани и кружево брала попроще, так и цену ставила на порядок ниже. Когда же я предложила ей возглавить новое направление, она с радостью согласилась. Договорились, что также оставлю за ней производство более дешёвого белья, но немного по другим моделям и за десять авторских процентов.
— Как же хорошо, что совесть теперь меня грызть не будет. Поверьте, Дарья, не со зла делала так. Третью дочь пора замуж выдавать, каждую приданым немалым обеспечить надо. Вот и попутали тёмные духи, — каялась гостья. — Но теперь я оставлю мастерскую дочери, а сама к вам перейду. Мастерицы хорошие у меня есть. Будем ваши боди шить.
На очередном совещании рассказала я моим боевым соратникам, как прошла встреча с конкурентками.
— Как и говорил, не они кухарку прислали. Пава эта скорее в драку ввяжется и косы выдергает, чем тайный умысел затеет. А Сияну совесть замучает, если подлость сделает. Нет, не они это, — решительно вычеркнул из списка два пункта Мезислав.
— А что об этих скажешь? — ткнул узловатым пальцем в оставшиеся строчки Осей.
— Пока думаю, — почесал бровь ветеран. — Небыстрое это дело, лазутчика выследить. С наскоку, атакой не решить. Но люди уже работают.
— Мои люди тоже работают, — похвастался чародей и достал из кармана пузырёк тёмного стекла. — Вот, Дашенька, три дня по капле. Хоть в питьё, хоть в еду добавляй, и не будет больше отвар на работниц твоих действовать.