Калин осекся, болезненно обернувшись.
— Не об этом речь, Антон, — тихо произнёс Герман.
— А, по-моему, именно об этом, — страх за Надю, подбивал на бесконтрольность. — Мирон — твой родной племянник, который действует, думает и говорит, как Ягуар. Как ты в прошлом. Он — твоя точная копия! Поэтому речь именно об этом! Как бы ты поступил, Яр?!
Видел, как друг хмуро водит челюстью, явно принимая от меня эту своеобразную оплеуху. Стало немного стыдно, но вопрос мной задан верно. Если эти двое — родная кровь, то действительно могут мыслить одинаково. Это может помочь спасти девушку.
— Почему ты тогда не убил Олю, когда ворвался в её дом? — те болезненные вопросы, на которые надо дать ответ.
— Она понравилась мне. Я возненавидел всех вокруг, когда понял, что должен её убить. Я не смог. Я лишь сделал видимость, что выполнил приказ брата, а сам молился, чтобы она выжила.
— В комнате, где содержалась Надя обнаружена пустая бутылку с водой и немного еды, — продолжал Герман. — Мирон не был заинтересован держать девушку голодом. Следы крови и прочего также отсутствуют.
Плохое предчувствие ещё сильнее сдавило трахею.
— Яр, найди её! — взмолился я. — Ради всего, что было между нами в прошлом. Найди!
— Мы толкуем со всеми, кого успели захватить в его логове, — спокойно осведомил Беспалов, — а тебе, Яр, советую вновь встретиться кое с кем.
Борой? Вопросительно посмотрел на Германа и тот кивнул.
— Его нет в справочнике преступников страны, — рыкнул Калин. — Я ему был нужен — он нашёл. Я лично поговорю со всеми подельниками Мирона. Кто-то должен знать хоть что-то.
— Только спокойно, друг, — тут же заволновался Герман. — У тебя сердце шалит…
— Заткнись! — в своей манере посоветовал ему Ярослав, покидая коридор больницы.
Я же спешно последовал за ними, не желая оставаться в стороне.
Ярослав явно был не в себе. Мужчина прессовал боевиков Мирона, доходя едва ли не до рукоприкладства, и я впервые не возражал, несмотря на протесты Германа. Преступники молчали либо уверяли, что не в курсе всех дел своего босса. Лишь один выдал что-то членораздельное, когда взбесившийся Ярослав дважды въехал мерзавцу по голове.
— Погорелый дом… — хлюпая окровавленной слюной выпалил бандит в разорванной куртке. — Он часто там бывает. Там сохранился домик для прислуги, он в нём иногда ночует. Там кажется мемориальная плита есть. Он вечно возле неё сидит. Я был там пару раз, когда нужно было срочно его найти, а телефон Мирона недоступен.
Я и Ярослав переглянулись. Погорелый дом? Мемориальная плита? Это же дом Леонида Корпалёва — брата Ярослава, отца Мирона, и то самое место, где я едва не погиб, лёжа также в подвале с ножом в спине. Новый шаг в прошлое взбурлил в венах кровь. Моя Надя сейчас там с тем чудовищем.
— Поехали! — безапелляционно велел я и не дожидаясь реакции Ярослава направился на улицу к машине.
— Антон, не глупи, мы направим туда наряд, — очередные вразумления Германа. — Мирон опасен…
— Никаких нарядов! — грозно рявкнул я на друзей. — Только мы! Иначе он снова улизнёт. Яр?
И умоляюще посмотрел на бледного Калина. Ярослав покосился на напарника.
— Дай ему свой табельный, — велел он.
— Чего?! — вытянулся в лице Беспалов.
— Табельный ему дай! — более суровей повторил Ярослав и, не дожидаясь ответных действий, сам отобрал у младшего следователя оружие. — Соберёшь спецгруппу и будешь ждать моего приказа, — продолжил он, а после посмотрел на меня. — Там я — главный, усёк? Без самодеятельности. В машину!
Путь до погорелого поместья Корпалёва оказался небыстрым. Калин молча вёл авто, а я понимал, что его гложет.
— Ты был там хоть раз после гибели брата? — наконец спросил я.
— Зачем? — спустя паузу задал встречный вопрос мужчина. — Лёню похоронили на городском кладбище. Без фанфар, но уважительно. Мне незачем было ходить туда…
— Значит Мирон не знает, где настоящая могила отца, — понял я.
— А он пытался? — вдруг разозлился Калин. — Пытался узнать хоть что-то? Да, я — олух, не подозревал о его существовании, но он-то… Он мог прийти ко мне?! Мог попробовать поговорить?! Нет же, он не сделал этого, но затаил ненависть, и этим живёт.
— А когда в тебе совесть возродилась? — снова вопрос, за который точно рано или поздно получу по морде.
Калин мимолетно покосился на меня, не сводя глаз с дороги.
— В ангаре, куда привёз Олю и мою дочь. Тогда она сказала, что родила её, чтобы убить. В ответ на моё зло. Я вдруг представил Аню мёртвой… Всё что угодно, но не это. Я рыдал, как малолетний пацан, благодаря Олю за этот дар. Именно тогда человеческая жизнь возымела для меня вес.