Но сейчас мир вокруг Василисы был полон крови, пересказов смерти Елены, фактов, криков и вопросов. Огнева не могла этого слушать… Больше не могла. Уже не могла. Но вокруг все только об этом и твердили. В палату к девушке постоянно приходили какие-то люди, задавали совершенно одинаковые вопросы, и ей приходилось отвечать, потому что нужно было. Лишь однажды сквозь ворох врачей, людей, полицейских и медсестёр к Лисе смогла прорваться бледная, как сама Смерть, и будто постаревшая за месяц сразу на добрый десяток лет Нерейва. Старушка постоянно сжимала руки Василисы в своих холодных пальцах, обнимала внучку и горько плакала, хотя Василиса за всю свою жизнь ни разу не видела, чтобы бабушка вообще грустила или печалилась. Это было, будто удар по голове. А потом воздух… Свежий… Такой холодный. И все ощущения, воспоминания и чувства, будто в калейдоскопе. Переливались, прыгали и противоречили друг другу. Пугали Огневу, доводили до отчаяния… До отчаянно желания выпутаться из всех этих историй, отмыться от крови, которой, по сути, и не было на руках Василисы. Забыться… А лучше — утопиться, чтобы убрать тяжесть, боль, чувство вины, камнем повисшие на душе девушки.
Василиса понимала, что многого в этом чёртовом деле об убийствах не понимает, что она помнит мало, додумывает того, чего на самом деле нет, много, но ничего не могла с собой поделать, потому что по-настоящему копаться во всём этом дерьме ей не хотелось. Больше не хотелось. Игра в детективов, отважно ищущих кровожадных убийц, принесла Лисе лишь сплошную боль, смертельную усталость и желание побыстрее повеситься на ближайшей берёзе. Но Огнева держалась хотя бы потому, что однажды ей прямо в палату позвонили на телефон, что находился там, и издевательски-взволнованным голосом заразы Фэша ехидно сообщили, что сразу после выписки она, Лиса, получит от него пинка под зад. Василиса запомнила это своеобразное обещание от Фэшиара и сейчас, сидя в небольшом кафе на углу улицы, ждала Драгоция, который безбожно опаздывал на их встречу.
Зазвонил телефон. Василиса оторвала глаза от изучения меню и, покопавшись в своей сумке, взглянула на дисплей. «Несносная сволочь Драгоций» значилось там. И Огневой внезапно подумалось, что неплохо было бы изменить эту странную, даже нелепую в каком-то смысле обзываловку на что-то более адекватное, на просто «Фэш» например. Но девушка лишь хмыкнула и, приняв вызов, поднесла телефон к уху.
— Ты можешь меня побить, когда я приду, — великодушно разрешил Фэш, через слово вдыхая и выдыхая. Явно запыхался от быстрого бега или шага. — Но у меня были причины для опоздания — я думал. Только не надо ехидно спрашивать, что именно я надумал, — раздражённо добавил он так, будто бы стоял напротив Василисы, а она действительно могла ему нечто подобное сказать. — Так вот я думал о многом, что произошло в нашей жизни. Именно в нашей. Не раздельно — в твоей, потом в моей, а в нашей, — бормотал он не очень громко, так как ему не хватало воздуха, дыхания.
В трубке на фоне голоса Фэшиара шумел ветер, сигналили машины. Василиса, что неудивительно, молчала и улыбалась. Аккуратно, но совершенно искренне, не криво и издевательски. По-настоящему.
— Так вот, я… Я, кстати, тебя вижу, — внезапно очень довольным тоном сообщил Драгоций. — Сидишь в стрёмной розовой кофточке у окна и смотришь в потолок, — глаза Василисы расширились от удивления, ибо Фэш попал в точку, и начали шарить по вечерней улице за стеклом кафе, силясь найти собеседника. И нашли — Фэш быстрым шагом подходил к переходу. Сердце Огневой кольнула маленькая иголочка. — Прости, что мы с тобой — такая долбанутая и неадекватная парочка, если, конечно, вообще парочка… Но я вот что хотел сказать… Не смотря на то, какая ты зараза, насколько ты бываешь невыносимой и несносной, я… Василиса, чёрт, я тебя люблю!
Его слова эхом раздались в ушах удивлённо приоткрывшей рот Василисы, быстро, ловко бегающими мыслями разнеслись по всей голове, всколыхнув сознание, расковыряв его вилкой, как пюре. Огнева буквально прилипла к окну, глядя на то, как Фэш тоже, не отрывая от неё странного, нежно-испуганно взгляда, переходит дорогу и спешит к кафе. И Лиса не выдержала — быстро схватила куртку, накинула её на плечи и выскочила из ставшей никому не нужной кафешке. Побежала навстречу Фэшиару, потому что тоже… Тоже… Какой бы сволочью или заразой он ни был, она его… Она его…
В вечернем сумраке блеснули фары. Желтовато-оранжевые. Захарра, напевая себя под нос песенку, резко свернула направо и, не успев затормозить, шумно врезалась в какого-то дурного парня, не глядя на машины переходящего дорогу в неправильном месте. Девушка раздражённо поморщилась и только через минуту поняла, что сбитый не шевелится, не поднимается с мокрого асфальта и не матерится на неумелого водителя в лице Зары. Вообще. Она, еле сдерживая внутреннюю истерику, выбралась из машины, громко хлопнув дверью. Сделала шаг.
В голубых, но по-странному застывших глазах её брата, обращённых к синеве быстро темнеющего неба, отражался свет ярко горящих фар. Захарра медленно опустилась на корточки рядом с ним, не веря в реальность происходящего, и аккуратно, боясь, дотронулась пальцами до груди Фэша, проведя ими до шеи, по подбородку. Потеряв равновесие, девушка запрокинула голову и упала на колени. Она посмотрела в высоту неба, в космос, который так любил временами разглядывать Фэшиар, часто замирающий на месте без особых на то причин и смотрящий в необъяснимую пустоту. Из горла судорожно дышащей Захарры рвался наружу дикий крик, но её опередили… Позади сидящей прямо в грязной жиже дорожного асфальта Зары послышался надрывный, страшно хриплый и полный отчаяния голос, принадлежащий немой Василисе:
— Фэш…
Комментарий к Часть 8. Смертельная вспышка
Да, это открытый финал… Умер ли Фэш на месте или его откачали в больнице, и они с Василисой жили в любви и счастье до старости? Только вы, дорогие Солнышки-читатели, можете додумать, что именно случилось дальше. Только вы… Возможно, через несколько лет мне захочется дописать эту работу, сделать в ней однозначно счастливый финал, возможно… Но не сейчас.
Спасибо, что ждали и читали. Большое человеческое спасибо ;)
Возможно, допишу… А пока что мои работы, парочка из которых ещё не завершена, можно найти здесь: **https://ficbook.net/collections/12110875**
Всех люблю,
Астри.
========== Часть 9. Всеобъемлющая тишина ==========
Она молчит, не прожигает взглядом,
Рисует тихо, на окне сидит.
Она не знает, кто сейчас с ней рядом.
«Забудь. Сотри из памяти» твердит.
Она давно сгорела… Кто же знает?
Но ей того не удалось принять…
Никто и никогда не понимает,
Да и она не просит понимать.
За маской прячась, но внутри сгорая,
Признав, что счастье больше не придёт.
От боли каждый вечер умирая,
Без воли по течению плывёт,
Та девушка, что вечно глушит слёзы,
Что терпит гнет знакомых и друзей…
Горит она… Как ветвь стальной мимозы,
Уже давно закрылась от людей.
Но пахнут ложью тихие рассказы,
Всем кажется, что девушка нема.
Понять её никто не может сразу,
А если ты поймёшь — не до конца.
Не может быть, что ненависть глухая
Затмила взор девичий навсегда.
Она молчит, не отроду немая,
Вот только слов не слышно никогда.
Она рыдает, но в обличье — маска,
А ты боишься слабость показать.
Неидеальны оба, не из сказки,
Так страшно в жизни что-либо менять…
Ведь чувствами, как кажется любому,
Сестрица-смерть играет, как йо-йо,
И нужен отдых разуму больному,
Когда вокруг лишь ложь одна… Враньё…
Печальным, тихим, серо-синим цветом
Мерцают и искрят твои глаза…
Она горит, как душным жарким летом,
Ты мучишься от жажды, как всегда.
И ей не важно, прост ты или сложен —
Она поймёт, огонь не потушить.
Понятно, твой характер невозможен,
Но ей, поверь, удастся изменить…
Когда от чувств лишь пепел остаётся,
Мерцанием искрится пустота,
Ведь жизнь любимых быстро оборвётся.
Надсадный крик и кашель…
Тишина…
Март 2018-го…