За оками стояла ночь, погружая спешивших прохожих во тьму, освещая дорогу фонарями. А в небе висела желтая луна, рядом с которой расположилось полотно из звезд. От нечего делать Маринетт поднялась на балкон и смотрела в ночное небо, улыбаясь своим мыслям. Ночи теперь вызывают в ней какое-то странное чувство легкости. Поверить в то, что все хорошо было сложно, но девушка пыталась не заморачиваться, ведь зачем портить себе нервы, если они и так не к черту. Ночью, как правило, так тихо, что даже негромкие отдаленные единичные звуки — голоса поздних прохожих, лай собак или шум ветра — слышно так, как будто они совсем близко. В общем, самое время для размышлений. Чем она и занималась, ведь времени с того момента, как она поднялась наверх, прошло достаточно, а прохожих уже не было, только легкий ветер трепал ее волосы. Неожиданно со стороны парка послышались голоса на повышенных тонах, отчего девушка вздрогнула и устремила взгляд в ту сторону. Но фонарный свет падал так, что было видно только одну фигуру. И на удивление это оказался Лука, что он делал в позднее время в парке, девушка так и не поняла. Но он там был не один, а судя по голосу, там была и девушка, но, к огромному сожалению, Дюпен-Чен ее не видела, ведь женская фигура оставалась в тени, в то время как спор продолжался. Расслышать что-то было проблематично, ведь в стороне залаяла собака, мешая прислушаться к разговору.
— Отпусти! Иначе все отцу расскажу!
— И что он сделает? Выгонит из города?
Единственные два предложения, которые только и долетели до ушей Маринетт, как в тоже время снова залаяла собака, мешая слушать. Вглядываться в силуэты становилось труднее, ведь они потихоньку скрывались в тени. Для этого брюнетке пришлось вытянуть шею, чтобы хоть что-то увидеть. А через пару минут собака резко замолчала, и на всю улицу раздался хлопок. А так как звук шел со стороны парка, то можно было предположить, что кто-то получил пощечину, а точнее конкретный человек. Послышались совсем не ласковые слова со стороны парня, а после и он сам появился в свете фонарей с красной щекой. А вдали удалялся звук каблуков. Куффен, выругавшись от души, последний раз взглянул в сторону звука, а после перевел свой взгляд на дорогу, тяжелый вздох все-таки вырвался из его груди. Его голубые глаза пробежались по пекарне и поднялись вверх, наткнувшись очами на девушку, которая не успела спрятаться, так и застыв на месте. Маринетт так и смотрела на парня, который взглядом прожигал ее, будто это именно она была виновата в том, что произошло пару минут ранее. А потом лицо его озарила улыбка, и он махнул ей рукой, после чего спрятал ладони в карманы джинс и пошел по улице. Похлопав ресницами, девушка мотнула головой и поняла, что пора возвращаться в комнату.
Оказавшись в теплом помещении, Маринетт выдохнула, после чего села на кровать и окинула комнату задумчивым взглядом. Все как обычно, ничего не поменялось, в отличие от ее жизни. Прикрыв глаза, она вспомнила об Агресте, с которым рассталась еще в обед, его поцелуи в Лондоне, теплые объятья и ту романтичную атмосферу, которая была в ее день рождения. А потом неожиданно перед глазами появился Лука с его прожигающим взглядом и непонятным поведением. Вздрогнув, Маринетт открыла глаза и уставилась в потолок.
«Что у него произошло? Кто была та девушка? И почему он так обвиняюще смотрел на меня?» — все эти вопросы появились в голове у девушки, когда она продолжила созерцать потолок.
Думая над этим всем, она пошла в ванную комнату, после чего вернулась обратно и легла спать, думая, что утро вечера мудренее. Но утром ясней не стало, да и солнце как-то быстро выглянуло из-за облаков, тем самым разбудив девушку своими лучами. Переодевшись и позавтракав, Маринетт спустилась в пекарню, где встретила Алию и Нино, во всю что-то обсуждающих. Ролланд готовил тесто, пока его внучка общалась с друзьями.
В обед заглянул Лука. Он выглядел намного лучше вчерашнего, а взгляд был задорный, только круги под глазами выдавали его. Дюпен-Чен внимательно наблюдала за ним из-за угла, пока Сезер и Ляиф о чем-то расспрашивали парня. Что-то тут было не так, но выдавать себя она не хотела, поэтому продолжала прятаться за углом. Пока голубые глаза парня сами не переместились на нее как вчера, так же неожиданно, что девушка даже предпринять ничего не успела.
Парень улыбнулся, после чего что-то ответил ребятам и двинулся в сторону брюнетки. Маринетт, понимая, что попала, быстро юркнула в коридор и поспешила к дедушке, надеясь, что сможет там спрятаться. Сзади послышался смех, а после и слова, что он ее не съест. Но это не удовлетворило инстинкт самосохранения девушки, и она продолжила путь. Когда она все-таки оказалась в помещении, то с сожалением заметила, что дедушки тут нет. Куда он мог деться, она тоже не знала. Резко развернувшись, Дюпен-Чен чуть не столкнулась с грудной клеткой Луки, который успел ее догнать.
— Ну и почему ты убегала? — с усмешкой спросил он, отойдя на шаг назад, чтобы видеть девушку полностью.
Маринетт пожала плечами, после чего тяжело вздохнула и подошла к столу с тестом. Начав его мять, она нацепила на лицо непринужденность и всем видом показывала, что очень занята, пока за ней со стороны наблюдали.
— Как отдохнула в Лондоне? — решив нарушить тишину, спросил Куффен и сделал пару шагов в сторону стола.
Дюпен-Чен вздрогнула, а руки ее остановились. В голове судорожно метались мысли, ведь кроме Алии, Нино и Ролланда об ее отъезде никто не знал. Но Сезер не могла, это точно. Ляиф с шатенкой, значит, и он молчал, а дедушка не общается с Лукой. Так кто мог сказать ему об этом?
***
Работа поглотила его с головой, он закопался в ней полностью и не вылазил из своего кабинета сутками, решив отвлечься документацией и пациентами, которые приходили к нему. И их оказалось больше, чем он думал. Ведь оказалось, что Хлоя неожиданно распсиховалась и отказалась от приемов, а потом ходила по больнице и что-то бубнила и приговаривала, ходя хмурой, как туча. Вот-вот и как кинется молнией. Узнав об этом, Агрест-младший понял, что с разговором нужно повременить. Он боялся с ней беседовать, ведь недаром надо держаться от обиженной девушки подальше, желательно за каменной стеной и в броне непробиваемом костюме.
И, погрузившись во всю рутинную работу, парень не заметил, как пролетела неделя. Он почти не вылезал из своего кабинета, ведь только на третий день Адриану сообщили, что Хлоя взяла отпуск за свой счет и улетела к матери в Нью-Йорк. По этому событию всех ее пациентов передали ему на руки, да он против не был. Всех встретил с распростертыми объятьями и улыбкой на лице. Но из-за этого получалось так, что и Маринетт он не видел, а сама девушка к нему заявится не может. Вот так и пролетели дни.
За окном светило во всю солнце. В коридоре больницы во всю шли разговоры и беготня. Рабочий день уже давно начался, а кабинет психолога все еще закрыт, ведь парень настолько заработался, что неожиданно уснул и, казалось, его пушечным ядром не разбудишь. От обилия пациентов, которые делились своими переживаниями и всем, что с ними было, парень совсем забыл про сон, а еще документы, которые прибавились в два раза с количеством людей отнимали много времени. Поэтому усталость взяла верх и он просто прилег на пару минут, а тут сморило царство Морфея.
В дверь требовательно и громко постучали, но психолог даже не пошевелился. Требовательный звук продолжался в течении пяти минут, но потом это оборвалось. Через пару секунд противный звук начал издавать телефон. И он почти потерпел фиаско, если бы зеленые глаза не начали медленно открываться на мелодию. Но как очи только полностью раскрылись, и парень начал понимать, что уснул, телефон замолчал. Но тут же последовал стук в дверь. Подскочив, нервно поправляя халат, Адриан открыл дверь и был крайне удивлен тому, что перед ним стоит разгневанная Хлоя. Она была в зеленом платье с открытыми плечами, а волосы были собраны в хвост. Голубые глаза смотрели возмущенно, да и весь вид девушки говорил, что она чем-то недовольна.