Антон Мишин
Немая тьма
Два яйца всмятку, запушенные инерцией маминой руки в гонку по тарелке, кусок бородинского хлеба с кирпичиком сливочного масла и сладкий чай – таким завтраком начиналось практически каждое утро Алёши.
– Ну что уставился? Ешь давай, а то опоздаем, – мама, её звали Светлана, по утрам часто была не в духе. Раздражённые возгласы, сменяющиеся криками и бранью, наполняли комнаты вместе с первыми лучами солнца.
Набивший оскомину завтрак неохотно лез в рот и сразу запивался излишне сладким чаем, уносящим прямиком в желудок, словно в слив, тошнотворную массу. По телевизору, примостившемуся на холодильнике, шли региональные новости. Разыскивали убийцу-педофила, заманившего двух детей в лесополосу, одному из которых удалось сбежать, второй, впоследствии, был найден мертвым. На экране замерцал фоторобот, составленный со слов спасшегося, неприятное лицо сразу врезалось в зрительную память Лёши.
– Возможно, он причастен к пропаже еще как минимум трёх детей. Будьте внимательны и берегите своих близких. – Завершил диктор.
– Бедные дети, – вздохнула Светлана. – Неужели подобное может твориться в нашем маленьком городе?
После завтрака и окончательных сборов Лёша, сопровождаемый вечно опаздывающей на работу матерью, уныло брел на остановку. Через дорогу она всегда переводила его за руку, даже, когда они шли по светофору. Ждущие автобус до школы одноклассники, живущие неподалёку, всегда посмеивались над этой неуместной близостью. В классе же эта сцена взрывалась настоящим фейерверком из издевательств и насмешек.
Русский и математика двумя первыми уроками – худшая комбинация всей недели. Риск вызова к доске побуждал итак некрупное тельце сжиматься, сползая вниз так, что за третьей партой первого ряда Лёша становился головой-невидимкой для вечно сидящих, тучных учительниц. Во время же объяснения новой темы его занимало только огромное окно напротив, зовущее в мир свободы, фантазий и свежего воздуха. Громоздкие форточки нараспашку наполняли класс еще не приевшимся запахом ранней весны, заставлявшим всех вокруг грезить о лете.
После первых двух уроков шёл обед, где лучшие порции, а иногда и две, доставались самым сильным и быстрым. Лёша невольно втянулся в этот естественный отбор, стараясь добывать ловкостью и скоростью лучшие куски. В дни тренировок это была единственно доступная еда до возвращения домой.
ИЗО со всеми красками, кистями и грязью прошло моментами очень весело, от этого урок истории показался еще скучнее. В библиотеке Алёшиной головы история, как наука, была представлена, скорее, книгой мифов и рассказов, а не текущим по тысячелетиям собранием сочинений. Последним уроком шёл английский. Пришлось читать текст. Корявое произношение выплёскивалось всей палитрой багрянца на лице и смешками в классе.
Пройдя испытание учебным днём, прямиком со школьных ступенек, Леша устремился навстречу к своему единственному другу. Место и время были назначены в конце прошлой тренировки. При встрече их миры, сталкиваясь, цеплялись друг за друга, а затем сплетались между собой корнями похожего детства, прошедшего без отца. В такие моменты путь до зала удлинялся по времени в два раза.
Сегодня ребята, наконец, решили исполнить давно задуманное – залезть в уличный теплопункт, крышка люка как раз была открыта. Карабкаться вниз по лестнице около четырёх метров. Каждый из них знал, что в этом бетонном сооружении, похожем на бомбоубежище, собираются бомжи, привлечённые жаром труб. Поверхностный осмотр в виде погружённой внутрь головы таковых целей не выявил. Первым лез, а затем шёл Дима. Всё вокруг источало рвотные запахи. Кольцо света от отсутствующего люка, давало едва видимый обзор. Леша не сразу заметил что-то в углу, лишь, когда смрад нагретого, находящегося рядом тела проник в его лёгкие, и нечто совсем рядом пошевелилось – мальчик выдал безумное:
–Ааааа!!!– Сразу ринувшись на спасительный свет. Дима, пропитавшийся чужим страхом, умноженным на собственное воображение, лез наружу, цепляясь за ботинки друга. Испуганный пробуждённый ещё долго изрыгал оскорбления и проклятия, догонявшие ребят, наспех забиравших спрятанные заранее рюкзаки.
На тренировке полупьяному тренеру не захотелось заниматься детьми, поэтому он просто разбил всех на четыре команды по четыре человека, с двумя постоянными вратарями, и кинул им мяч. Каждая игра длилась пять минут, по окончании которых, тренером, совершенно не замечавшим полузакрытым взглядом, как ребята рубят друг другу ноги, давались ленивые свистки. Игры от этого получались крайне жестокими и невероятно принципиальными для юных, желающих всегда побеждать, футболистов.