ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Это все, не так ли? Я только что сказал Вам, что документ нам известен. Мы только хотим, чтобы Вы привели свое свидетельство.
Доктор ШТАМЕР: Тогда в качестве первого свидетеля защиты я вызываю к свидетельской трибуне полковника Фридриха Аренса.
Доктор СИМЕРС: Г. Председатель, я хотел бы сделать запрос прежде, чем начнется слушание свидетельств по Катыни. Трибунал решил, что нужно заслушать трех свидетелей, и дал понять, что в интересах равенства обвинение может также привлечь только трех свидетелей посредством прямого допроса или посредством показания под присягой. В интересах того же принципа равенства я был бы весьма благодарен, если бы советская делегация, как и защита, заявила бы имена своих свидетелей перед слушанием свидетельств. Защита представила имена своих свидетелей несколько недель назад. К сожалению, до сих пор я отмечаю, в интересах равенства и касательно обращения с Защитой и Обвинением, что советская делегация пока не представила имен своих свидетелей.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Генерал Руденко, Вы готовы мне дать имена свидетелей?
Генерал РУДЕНКО: Да, г. Председатель. Сегодня мы уведомили Генерального Секретаря Трибунала, что советское обвинение намеревается допросить трех свидетелей: профессора Прозоровского, руководителя комиссии врачей-судмедэкспертов; болгарского участника, профессора судебной медицины в Софийском университете Маркова, который был членом так называемой Международной Комиссии, созданной немцами; и профессора Базилевского, заместителя бургомистра Смоленска во время немецкой оккупации.
[Свидетель Аренс встает.]
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Вы назовете свое полное имя?
ФРИДРИХ АРЕНС (Свидетель): Фридрих Арене.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Повторяйте за мною присягу: я клянусь Богом Всемогущим и Всезнающим что я буду говорить чистую правду, только правду и ничего кроме правды.
[Свидетель повторяет присягу.]
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Вы можете сесть.
Доктор ШТАМЕР: Скажите, Вы, как военнослужащий немецких вооруженных сил, участвовали во Второй мировой войне?
АРЕНС: Да, конечно; как военнослужащий я участвовал во Второй мировой войне.
Доктор ШТАМЕР: В каком чине Вы завершили войну?
АРЕНС: В чине полковника.
Доктор ШТАМЕР: Вы находились на восточном театре войны?
АРЕНС: Да.
Доктор ШТАМЕР: Кем Вы были?
АРЕНС: Я был командиром полка связи группы армий.
Доктор ШТАМЕР: Каковы были задачи Вашего полка?
АРЕНС: У полка связи армейской группы была задача организации и поддержания коммуникаций между группой армий и соседними соединениями и подчиненными соединениями, а также подготовка необходимых линий связи для новых операций.
Доктор ШТАМЕР: у Вашего полка были какиенибудь специальные задачи помимо этого?
АРЕНС: Нет, за исключением обязанности защиты, принятия всех мер, чтобы воспрепятствовать внезапному нападению и быть готовыми имеющимися средствами предотвратить захват штаба полка.
Это было особенно важно для полка связи группы армий, потому что в нашем штабе находилось много строго секретных материалов.
Доктор ШТАМЕР: Вы служили в 537м полку связи. Существовал ли 537й строительный батальон, с тем же номером?
АРЕНС: В течение времени, когда я был в группе армий «Центр», я не слышал ни о каком подразделении с тем же самым номером и не думаю, что такое подразделение существовало.
Доктор ШТАМЕР: Кому Вы были подчинены?
АРЕНС: Я был непосредственно подчинен штабу группы армий «Центр» во время всего периода, когда я служил в армейской группе. Моим начальником был генерал Оберхаузер.
По поводу обороны, штаб полка связи и его первый батальон, который был в тесном контакте с полковым штабом, время от времени подчинялся коменданту Смоленска; все приказы, которые я получал от вышеупомянутого коменданта, проходили через генерала Оберхаузера, утверждавшего или отменявшего использование полка для данных целей.
Иными словами, приказы я получал исключительно от генерала Оберхаузера.
Доктор ШТАМЕР: Где находилась Ваша часть?
АРЕНС: Я подготовил рисунок с расположением штаба к западу от Смоленска.
Доктор ШТАМЕР: Я показываю Вам рисунок. Пожалуйста, скажите нам, это Ваш рисунок?
АРЕНС: Тот рисунок был сделан мной по памяти.
Доктор ШТАМЕР: Теперь я хочу показать Вам второй рисунок. Пожалуйста, также взгляните на него и скажите, отражает ли он реальную картину положения вещей?
АРЕНС: Можно мне кратко объяснить Вам этот рисунок? Большое красное пятно в правом краю город Смоленск. К западу от Смоленска, и с обеих сторон дороги на Витебск, располагалось командование группы армий вместе с корпусом ВВС, это к югу от Красного Бора. На моем рисунке я отметил фактическую область, занятую командованием группы армий «Центр».
Часть моего рисунка, обведенная темной линией, была очень плотно занята войсками, которые находились непосредственно под армейской группой; едва ли в той местности пустовал хоть один дом.
Штаб моего полка находился в так называемом молодом Катынском лесу. Он обозначен на рисунке белым пятном, охватывающим около 1 кв. км. большого леса и являющегося частью всего леса вокруг Катыни. На южном краю этого маленького леса находится так называемый Днепровский Замок, который и был местонахождением полкового штаба.
В двух с половиной километрах на восток от штаба располагалась первая рота полка, обеспечивавшая телетайпную и телефонную связь армейской группы. Приблизительно в 3 километрах к западу от штаба полка находилась рота беспроводной связи. В радиусе около 1 километра от штаба никаких зданий не было.
Этот дом был большим двухэтажным зданием приблизительно с 14 15 комнатами, несколькими ванными комнатами, кинозалом, тиром, гаражами, сауной и так далее, и был весьма подходящим для размещения штаба полка. Наш полк постоянно квартировал там.
Доктор ШТАМЕР: Находились ли поблизости какие либо другие высокопоставленные штабы?
АРЕНС: Более высоким штабом было командование армейской группы, которое я уже упомянул, затем штаб корпуса ВВС и несколько батальонных штабов. Был также представитель железной дороги при командовании армейской группы, находившийся в Гнездове в специальном поезде.
Доктор ШТАМЕР: На процессе было заявлено, что определенные события, которые происходили рядом с Вашим расположением, были чрезвычайно секретными и подозрительными. Пожалуйста, поэтому отнеситесь к ответу на следующие вопросы с особым вниманием.
Сколько немцев было в Вашем штабе, и какие должности они занимали?
АРЕНС: Вначале у меня в штабе было три офицера, потом два, и приблизительно 1820 сержантов и рядовых; то есть минимум того, что я мог иметь в своем полковом штабе, и каждый человек в штабе был полностью занят.
Доктор ШТАМЕР: В Вашем штабе был русский персонал?
АРЕНС: Да, у нас было четыре добровольца в помощниках и коекакой женский персонал, живший в непосредственной близости от штабных квартир. Добровольные помощники служили в штабе подолгу, тогда как женский персонал время от времени менялся. Некоторые из этих женщин прибыли из Смоленска и жили в отдельном здании возле штаба.
Доктор ШТАМЕР: Русский персонал получал от Вас специальные инструкции об их поведении?
АРЕНС: Я выпустил общие инструкции относительно поведения для полкового штаба, которые специально к русскому персоналу не относились.
Я уже упомянул важность соблюдения тайны в отношении этого штаба, который не только вел учет положения группы армий, но также и тех из ее соседних соединений, по которым можно было догадаться о намерениях группы. Поэтому моей обязанностью было держать этот материал в особом секрете. Таким образом, у меня были комнаты, содержащие этот материал, закрытые для обычного доступа. Допускались к ним люди преимущественно офицеры отобранные мной, также и несколько сержантов и другие чины, подвергнутые специальной присяге.