Доктор ЛАТЕРНСЕР: Г. Председатель, я желаю заявить, что по вынесении этого решения у меня возникает впечатление незаконного воспрепятствования моей защите.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Доктор Латернсер прекрасно осведомлен, что имеет право обратиться в Комиссию, чтобы вызвать любого свидетеля из названных здесь, если его свидетельство касается случая тех организаций, которые представляет доктор Латернсер. Больше я ничего слышать не желаю.
Доктор ЛАТЕРНСЕР: Г. Председатель, способ, на который Вы указываете мне, не имеет практического значения. Я не могу вызывать каждого свидетеля, который появляется здесь, через Комиссию.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Доктор Симерс, Вы представляете ответчика Деница или Раэдера?
Доктор СИМЕРС: Ответчика Раэдера.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Хорошо, если вопросы, которые Вы собираетесь задать, не относятся к делу ответчика Раэдера, Трибунал не собирается слушать дальнейшие опросы свидетеля. Вопрос был в целом закрыт доктором Штамером и доктором Кранцбюлером. Поэтому, если вопросы, которые Вы хотите поставить, не касаются дела Раэдера, Трибунал не станет заслушивать Вас.
Доктор СИМЕРС: Г. Председатель, я просто предположил, что есть две причины, на основании которых я мог бы задать несколько вопросов: во-первых, потому что сам Трибунал заявил, что, принимая концепцию заговора, все ответчики были участниками; и, во-вторых, согласно утверждениям обвинения, гроссадмирала Раэдера также считают членом предполагаемых преступных организаций, Генштаба и ОКВ. По этой причине я и хотел задать один или два дополнительных вопроса.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Доктор Симерс, если бы имелись какие-нибудь заявления, которые были как-то связаны с обвинением ответчика Раэдера, Трибунал, конечно, позволил бы Вам задавать вопросы; но нет никаких заявлений, которые как-то связывают ответчика Раэдера с преступлением в Катынском лесу.
Доктор СИМЕРС: Я благодарю Трибунал за это утверждение, г. Председатель.
Доктор ЛАТЕРНСЕР: Г. Председатель, позвольте еще вопрос? Мне можно было бы поставить вопрос перед обвинением, кого следует признать ответственным за Катынское дело?
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Я не буду отвечать на подобные вопросы.
Обвинение может теперь приступить к перекрестному допросу, если желает.
ГЛАВНЫЙ КОНСУЛЬТАНТ ОБВИНЕНИЯ Л.Н.СМИРНОВ (Помощник обвинителя от СССР): Пожалуйста, скажите мне, свидетель, с каких пор, точно, Вы были в Смоленской области?
АРЕНС: Я уже ответил на тот вопрос: со второй половины ноября 1941.
Г. СМИРНОВ: Пожалуйста, ответьте мне далее, где были Вы до второй половины 1941 года? Имели ли Вы какое либо отношение к Катыни или Смоленску или этому району вообще? Вы были там лично в сентябре и октябре 1941?
АРЕНС: Нет, я не был там.
Г. СМИРНОВ: То есть Вас там не было в сентябре или в октябре 1941, и поэтому Вам неизвестно, что случилось тогда в Катынском лесу?
АРЕНС: Я не был там тогда, но я упоминал раньше это…
Г. СМИРНОВ: Нет, фактически я лишь интересуюсь коротким вопросом. Вы были там лично или нет? Действительно ли Вы были в состоянии лично убедиться, что случалось там или нет?
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Он говорит, что он не был там.
АРЕНС: Нет, я не был там.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Он сказал, что он не был там в сентябре или октябре 1941.
Г. СМИРНОВ: Спасибо, г. Председатель.
[Поворачиваясь к свидетелю.] Возможно, Вы помните фамилии русских работниц, которые работали в загородном доме в лесу?
АРЕНС: Те работницы не работали в разных зданиях. Они просто работали как вспомогательный кухонный персонал в нашем Днепровском Замке. Я вообще не знал их имен.
Г. СМИРНОВ: Это означает, что российские работницы работали только на даче, расположенной в Катынском лесу, где и располагался штаб?
АРЕНС: Я полагаю, вопрос переведен не точно. Я не понимаю.
Г. СМИРНОВ: Я спросил Вас, работали ли русские работницы только на даче в Козьих Горах, где располагался штаб? Это так?
АРЕНС: Работницы работали в штабе как кухонная помощь, и как кухонные помощники они работали в нашем помещении; под нашим помещением я подразумеваю этот специфический дом со смежными зданиями, например, конюшнями, гаражом, подвалами, котельной.
Г. СМИРНОВ: Я упомяну несколько имен немецких военных служащих. Пожалуйста, скажите мне, служили ли они в Вашем подразделении? Первый лейтенант Рекс?
АРЕНС: Первый лейтенант Рекс был моим полковым адъютантом.
Г. СМИРНОВ: Пожалуйста, скажите мне, его уже назначили в это подразделение перед Вашим прибытием в Катынь?
АРЕНС: Да, он был там прежде, чем я приехал.
Г. СМИРНОВ: Он был Вашим адъютантом или нет?
АРЕНС: Да, он был моим адъютантом.
Г. СМИРНОВ: Лейтенант Ходт? Ходт или Гот?
АРЕНС: Правильно лейтенант Ходт; но какой вопрос по поводу лейтенанта Ходта?
Г. СМИРНОВ: Я только расспрашиваю Вас о том, принадлежал ли он к Вашему подразделению или нет.
АРЕНС: Лейтенант Ходт служил в полку. Был ли…
Г. СМИРНОВ: Да, именно это я спрашивал. Он служил в полку, которым Вы командовали, в Вашем подразделении?
АРЕНС: Я не говорил, что он был сотрудником штаба, но что он служил в полку. Полк состоял из трех подразделений.
Г. СМИРНОВ: Но он жил на той же самой даче, это так?
АРЕНС: Этого я не знаю. Когда я прибыл, его там не было. Я приказал, чтобы он доложил мне в первый раз.
Г. СМИРНОВ: Я перечислю несколько других имен. Капрал Розе, рядовой Гизеккен, оберфелдфебель Кримменски, фельдфебель Люммерт, повар по имени Густав. Были эти военнослужащие среди тех, кто был расквартирован на даче?
АРЕНС: Могу я просить, чтобы Вы перечислили имена по порядку, и я отвечу Вам по порядку.
Г. СМИРНОВ: Фельдфебель Люммерт?
АРЕНС: Да.
Г. СМИРНОВ: Капрал Розе?
АРЕНС: Да.
Г. СМИРНОВ: И, если я правильно припоминаю, кладовщик Гизекке.
АРЕНС: Его имя Гизеккен.
Г. СМИРНОВ: Да, это правильно. Я произнес это имя неверно. Все они были Вашими людьми или, по крайней мере, служили в полку, так?
АРЕНС: Да.
Г. СМИРНОВ: И Вы утверждаете, что не знали, что эти люди делали в сентябре и октябре 1941 года?
АРЕНС: Поскольку я не был там, я не могу сказать Вам наверняка.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Мы прервемся теперь.
[Объявлен перерыв]
Г. СМИРНОВ: Я могу продолжить? Г. Председатель, так как свидетель заявил, что он не может дать показаний относительно периода сентябряоктября 1941, я ограничусь очень короткими вопросами.
[Поворачиваясь к свидетелю.] Свидетель, пожалуйста, укажите на местоположение дачи и леса относительно шоссе Смоленск-Витебск? Усадьба занимала большое пространство?
АРЕНС: Мой рисунок в масштабе 1 100.000 и сделан по памяти. Я оцениваю, поэтому, что могилы были расположены 200 300 метров западнее дороги к нашему Днепровскому Замку и в 200 300 метрах к югу от дороги «Смоленск Витебск» так, чтобы Днепровский Замок находился на расстоянии в 600 метров.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Вы можете повторить?
АРЕНС: К югу от шоссе Смоленск-Витебск, приблизительно в 15 километрах к западу от Смоленска. Согласно масштабу 1 100.000, насколько возможно воспроизвести такой эскиз точно по памяти, участок с этими могилами находился в 200 300 метров к югу, и в еще 600 метрах к югу, непосредственно на северном изгибе Днепра, были расположены наши штабные квартиры, Днепровский Замок.
Г. СМИРНОВ: Значит, дача находится приблизительно на расстоянии в 600 метров от шоссе Смоленск-Витебск?
АРЕНС: Нет, это не так. Я сказал, что…
Г. СМИРНОВ: Пожалуйста, укажите более или менее точное расстояние. Каково было расстояние между шоссе и дачей, пожалуйста?
АРЕНС: Я только что упомянул в своем рассказе, что могилы были приблизительно на расстоянии в 200 300 метров, и было еще метров 600 до Замка, поэтому всего около 900 1.000 метров. Может, метров 800, но это приблизительно, как видно также из рисунка.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Я потерял нить. Ваш вопрос, полковник Смирнов, был: Как далеко от дороги до того, что Вы назвали загородным домом? Это так?