Судебно-медицинские эксперты произвели подробное исследование извлеченных трупов и тех документов и вещественных доказательств, которые были обнаружены на трупах и в могилах.
Одновременно со вскрытием могил и исследованием трупов Специальная Комиссия произвела опрос многочисленных свидетелей из местного населения, показаниями которых точно устанавливаются время и обстоятельства преступлений, совершенных немецкими оккупантами.
Из показаний свидетелей выясняется следующее:
Катынский лес
Издавна Катынский лес был излюбленным местом, где население Смоленска обычно проводило праздничный отдых. Окрестное население пасло скот в Катынском лесу и заготовляло для себя топливо. Никаких запретов и ограничений доступа в Катынский лес не существовало.
Такое положение в Катынском лесу существовало до самой войны. Еще летом 1941 г. в этом лесу находился пионерский лагерь Промстрахкассы, который был свернут лишь в июле 1941 г.
С захватом Смоленска немецкими оккупантами в Катынском лесу был установлен совершенно иной режим. Лес стал охраняться усиленными патрулями; во многих местах появились надписи, предупреждавшие, что лица, входящие в лес без особого пропуска, подлежат расстрелу на месте.
Особенно строго охранялась та часть Катынского леса, которая именовалась «Козьи Горы», а также территория на берегу Днепра, где, на расстоянии 700 метров от обнаруженных могил польских военнопленных, находилась дача дом отдыха Смоленского управления НКВД. По приходе немцев в этой даче расположилось немецкое учреждение, именовавшееся: «Штаб 537-го строительного батальона».
Военнопленные поляки в районе Смоленска
Специальной Комиссией установлено, что до захвата немецкими оккупантами Смоленска в западных районах области на строительстве и ремонте шоссейных дорог работали польские военнопленные офицеры и солдаты. Размещались эти военнопленные поляки в трех лагерях особого назначения, именовавшихся: лагери № 1ОН, № 2ОН и № 3ОН, на расстоянии от 25 до 45 км на запад от Смоленска.
Показаниями свидетелей и документальными материалами установлено, что после начала военных действий, в силу сложившейся обстановки, лагери не могли быть своевременно эвакуированы, и все военнопленные поляки, а также часть охраны и сотрудников лагерей попали в плен к немцам.
Допрошенный Специальной Комиссией быв. нач. лагеря № 1ОН майор государственной безопасности Ветошников В.М. показал:
…Я ожидал приказа о ликвидации лагеря, но связь со Смоленском прервалась. Тогда я сам с несколькими сотрудниками выехал в Смоленск для выяснения обстановки. В Смоленске я застал напряженное положение. Я обратился к нач. движения Смоленского участка Западной ж. д. т. Иванову с просьбой обеспечить лагерь вагонами для вывоза военнопленных поляков. Но т. Иванов ответил, что рассчитывать на получение вагонов я не могу. Я пытался связаться также с Москвой для получения разрешения двинуться пешим порядком, но мне это не удалось.
К этому времени Смоленск уже был отрезан от лагеря, и что стало с военнопленными поляками и оставшейся в лагере охраной я не знаю.
Замещавший в июле 1941 г. начальника движения Смоленского участка Западной ж. д. инженер Иванов С.В. показал Специальной Комиссии:
Ко мне в отделение обращалась администрация лагерей для польских военнопленных, чтобы получить вагоны для отправки поляков, но свободных вагонов у нас не было. Помимо того, подать вагоны на трассу Гусино, где было больше всего военнопленных поляков, мы не могли, так как эта дорога уже находилась под обстрелом. Поэтому мы не могли выполнить просьбу администрации лагерей. Таким образом, военнопленные поляки остались в Смоленской области.
Нахождение польских военнопленных в лагерях Смоленской обл. подтверждается показаниями многочисленных свидетелей, которые видели этих поляков близ Смоленска в первые месяцы оккупации до сентября м-ца 1941 г. включительно.
Свидетельница Сашнева Мария Александровна, учительница начальной школы дер. Зеньково, рассказала Специальной Комиссии о том, что в августе мце 1941 г. она приютила у себя в доме в дер. Зеиьково бежавшего из лагеря военнопленного поляка.
…Поляк был в польской военной форме, которую я сразу узнала, так как в течение 194041 гг. видела на шоссе группы военнопленных поляков, которые под конвоем вели какие-то работы на шоссе… Поляк меня заинтересовал потому, что, как выяснилось, он до призыва на военную службу был в Польше учителем начальной школы. Так как я сама окончила педтехникум и готовилась быть учительницей, то потому и завела с ним разговор. Он рассказал мне, что окончил в Польше учительскую семинарию, а затем учился в какой-то военной школе и был подпоручиком запаса. С начала военных действий Польши с Германией он был призван на действительную службу, находился в Брест-Литовске, где и попал в плен к частям Красной Армии… Больше года он находился в лагере под Смоленском.
Когда пришли немцы, они захватили польский лагерь, установили в нем жесткий режим. Немцы не считали поляков за людей, всячески притесняли и издевались над ними. Были случаи расстрела поляков ни за что. Тогда он решил бежать. Рассказывая о себе, он сказал, что жена его также учительница, что у него есть два брата и две сестры…
Уходя на другой день, поляк назвал свою фамилию, которую Сашнева записала в книге. В представленной Сашневой Специальной Комиссии книге «Практические занятия по естествознанию» Ягодовского на последней странице имеется запись:
«Лоек Юзеф и Софья. Город Замостье улица Огродная дом № 25».
В опубликованных немцами списках под № 3796 Лоек Юзеф, лейтенант, значится, как расстрелянный на «Козьих Горах» в Катынском лесу весной 1940 г.
Таким образом, по немецкому сообщению получается, что Лоек Юзеф был расстрелян за год до того, как его видела свидетельница Сашнева.
Свидетель Даниленков Н. В., крестьянин колхоза «Красная Заря» Катынского сельсовета, показал:
В 1941 г. в августе сентябре мце, когда пришли немцы, я встречал поляков, работающих на шоссе группами по 1520 чел.
Такие же показания дали свидетели: Солдатенков быв, староста дер. Борок, Колачев А.С. врач Смоленска, Огло блин А.П. священник, Сергеев Т.И. дорожный мастер, Смирягин П.А. инженер, Московская A.M. жительница Смоленска, Алексеев A.M. председатель колхоза дер. Борок, Куцев И.В. водопроводный техник, Городецкий В.П. священник, Базекина А.Т. бухгалтер, Ветрова Е.В. учительница, Саватеев И.В. дежурный по ст. Гнездово и другие.
Облавы на польских военнопленных
Наличие военнопленных поляков осенью 1941 г. в районах Смоленска подтверждается также фактом проведения немцами многочисленных облав на этих военнопленных, бежавших из лагерей.
Свидетель Картошкин И.М., плотник, показал:
Военнопленных поляков осенью 1941 г. немцы искали не только в лесах, но и привлекалась полиция для ночных обысков в деревнях.
Быв. староста дер. Новые Батеки Захаров М.Д. показал, что осенью 1941 г. немцы усиленно «прочесывали» деревни и леса в поисках польских военнопленных.
Свидетель Даниленков Н.В., крестьянин колхоза «Красная Заря», показал:
У нас производились специальные облавы по розыску бежавших изпод стражи военнопленных поляков. Такие обыски два или три раза были в моем доме. После одного обыска я спросил старосту Сергеева Константина кого ищут в нашей деревне. Сергеев сказал, что прибыл приказ из немецкой комендатуры, по которому во всех без исключения домах должен быть произведен обыск, так как в нашей деревне скрываются военнопленные поляки, бежавшие из лагеря. Через некоторое время обыски прекратились.
Свидетель Фатьков Т. Е., колхозник, показал:
Облавы по розыску пленных поляков производились несколько раз. Это было в августе сентябре 1941 года. После сентября 1941 г. такие облавы прекратились и больше никто польских военнопленных не видел.