Вечером 8 апреля члены норвежского клуба офицеров запаса присутствовали на лекции. Когда вскоре после полуночи раздалось тревожное завывание сирен, никто не знал, что случилось. Кое-кто предполагал, что разыгралось крупное морское сражение и отдельные самолеты нарушили границу в районе норвежского побережья.
“Ни одному из нас даже в голову не пришло, что началась высадка немецкого десанта в Норвегии”, - так описывает журналистка Сигрид Ундсет свое собственное впечатление, как и впечатление окружавших ее людей, находившихся во время тревоги в тогда еще не привычной обстановке бомбоубежища (кстати сказать, ключ от этого бомбоубежища сначала долго не могли найти){100}. [121]
Проснувшись утрам, люди прочли в газетах, что в Осло-Фьорде развернулись тяжелые бои, а два столичных аэродрома (Форнебу и Кьеллер) подверглись бомбардировке. Немецкие бомбардировщики летали над городом так низко, что в кабинах можно было разглядеть летчиков; с самолетов доносился треск пулеметов. Население, преисполненное страхом, расходилось по местам своей обычной работы. Люди знали по фотографиям в газетах о судьбе, которая выпала на долю Варшавы. Неужели подобная участь ожидает и Осло? Треск выстрелов продолжался; вскоре стали слышны выстрелы зенитных орудий. Примерно в 10 часов утра радиостанция передала обращение, призывавшее жителей немедленно выехать из города. Немецкие самолеты продолжали носиться над самыми крышами.
“У входов в метро дрались обезумевшие люди, стараясь поскорее укрыться в подземных туннелях; некоторые пытались спрятаться в подъездах домов, кое-кто бежал к дворцовому парку. Часть населения бежала или пыталась убежать из города; люди катили перед собой детские коляски, забирались на грузовики, брали приступом железнодорожные станции, где весь свободный подвижной состав заполнялся до отказа. Поезда отправлялись в сельские районы”{101}.
Все были вне себя от страха, уныния и сомнений.
В то время как часть населения Осло в панике убегала с насиженных мест, немцы, хладнокровные и спокойные, вступали в город: первые отряды немецких войск двигались с аэродромов к правительственным зданиям. Примерно к полудню они захватили намеченные объекты. С юга, со стороны фьорда, все еще слышалась отдаленная орудийная стрельба. Никто не знал, что необходимо предпринять. Как могло случиться, что немецкие войска среди бела дня, почти в 400 милях от ближайшего немецкого порта, смогли беспрепятственно вступить в город и спокойно расположиться во всех правительственных зданиях? Оставшееся в городе население было совершенно ошеломлено.
Время шло, а замешательство и неразбериха не [122] прекращались. Наконец незадолго до наступления сумерек из репродукторов раздался новый голос: говорил Видкун Квислинг. Лет десять тому назад этот человек некоторое время был министром. Позднее он организовал национал-социалистскую партию (Nasjonal Sдmling). На выборах 1936 года его партия собрала менее двух процентов голосов. Теперь эта личность объявила себя премьер-министром. Квислинг заявил, что он отменяет решение правительства Нигардсфольда о проведении всеобщей мобилизации. Население должно сотрудничать с немцами; с этой целью оно должно сплотиться вокруг него, Видкуна Квислинга, премьер-министра.
Люди не хотели варить своим ушам.
Однако для них были подготовлены и другие сюрпризы!
Вначале не было известно, где именно высадились немцы. На следующий день первые корабли немецких военно-морских сил стали на якорь в столичной гавани; к этому времени выяснилось, что немцы проникли не только в Осло, но и во все другие крупные порты норвежского побережья: в южной его части были заняты Кристиансунн, Эгерсунн, Ставангер и Берген, в центральной части - Тронхейм, на крайнем севере - Нарвик. Это была ловушка. Почему это произошло? Как могло случиться, что об этом не знали заранее? За всю историю не было ни одного примера такого широкого и успешного использования внезапности. Здесь не могло быть и речи о честной борьбе. Немцы, очевидно, изобрели и применили такие способы обмана, которые сделали сопротивление невозможным. Они, конечно, должны были широко использовать помощников и сообщников, которые ранним утром 9 апреля находились наготове, чтобы, подобно Квислингу, вонзить нож в спину норвежского народа.
Возникло множество слухов. Люди пытались дать хотя бы частичное объяснение чудодейственному успеху немецких десантных операций и последующих действий немецких войск. Норвежцы говорили друг другу, что во всем случившемся немалую роль сыграл саботаж. Были использованы письменные и телефонные ложные приказы, по получении которых норвежские войска преждевременно и вопреки обстановке прекратили сопротивление. [123] Провода, идущие от берега к минным полям, преграждавшим вход в Осло-Фьорд, оказались перерезанными.
Немцы заранее направили отдельные торговые суда в норвежские порты, укрывая на них небольшие подразделения солдат и вооружение; в роковой день 9 апреля немцам оставалось лишь высадиться на берег и попользовать свое оружие. Часть их уже находилась на территории портов, намеченных для внезапного захвата. Они прибыли туда заранее под видом туристов или членов экипажей немецких торговых судов.
В Осло имелось также много торговых представителей и агентов, заранее осведомленных о том, какие задачи возлагаются на каждого из них в день 9 апреля. Все немцы, проживавшие в Осло и действовавшие во время захвата города в качестве переводчиков и проводников, являлись участниками заговора. Квислинг и его сторонники также имели инструкции. В Осло Квислинг заранее подготовил воззвание. В Нарвике начальник гарнизона подполковник Сундло был готов к немедленной капитуляции; именно этот человек несколько лет назад позволил нацисту фотографировать военные объекты…
Казалось, немцы знали все. Их всесторонняя осведомленность о стране просто ошеломляла. Как видно, многие годы работала, и притом отлично, гигантская шпионская сеть. Все немецкие атташе, консулы, торговые представители, коммивояжеры, туристы, моряки и экскурсанты только и занимались тем, что записывали, зарисовывали и заснимали все, что им было нужно. Вся информация, скрытно собранная людьми, которых норвежцы приветствовали у себя в качестве гостей и приезжих, во многом способствовала успеху немцев. В боевых действиях вместе с немцами принимали участие австрийцы - это было заметно по их акценту. Норвежцы вспоминали, что после первой мировой войны они тысячами брали на временное воспитание голодавших тогда детей из Вены. Как подло, как низко отплатили эти люди за оказанное им бескорыстное гостеприимство! Бывшие воспитанники, о которых норвежцы заботились в 1920 году, явились в 1940 году как завоеватели в страну, которую они хорошо знали.
Народ видел, что его заманили в расставленные [124] повсюду ловушки и капканы. Квислинг, заняв пост премьер-министра, сбросил маску. Но кто знает, сколько ему подобных еще продолжают маскироваться?
Нападение на Норвегию произвело на весь Западный мир впечатление разорвавшейся бомбы. Гитлер еще раз показал свое превосходство над Англией и Францией. Он захватил не только Осло, но также Берген и Тронхейм; ему удалось овладеть даже Нарвиком, проведя свои транспорты под самым носом английского военно-морского флота. Вначале люди просто отказывались верить, что речь идет именно о Нарвике. Невиль Чемберлен заявил в палате общин, что, как ему кажется, немцы захватили не Нарвик, а Ларвик - маленький порт, расположенный у входа в Осло-Фьорд.