Бомбили Булонь. Когда уходили, дым был такой густой, что ничего нельзя было рассмотреть. Те, кто побежал в этот город, здорово попались. Разбегались в разные стороны как тараканы. Некоторые прямо под наши танки.
Голландские тюльпановые поля почти нетронуты. Обер-лейтенант сказал нам: приказ Геринга.
Радио передало, что мы уничтожили 2400 вражеских самолетов. Многие не успели даже взлететь.
Это прямо совпадение. Вчера вечером я записал сообщение нашего радио, а всего через несколько часов мы вышли бомбить французскую базу. Прекрасные поля, по краям деревья, невысокие холмы вдалеке. Представьте наше изумление, когда мы увидели все эти «мораны» сидящими на земле. Обер-лейтенант Фримель начал считать, досчитал до двадцати и бросил. Ударили мы мгновенно. Никакого ответа, видели только нескольких их пилотов, как они бежали к своим машинам. Первый раз промахнулись, но вторая серия пошла точно в цель. Зрелище получилось замечательное. В воздухе кружились куски самолетов, а огонь прямо разливался по земле. Я опять дал вниз, и наши пулеметы довершили дело. Я не думаю, что хоть один из этих самолетов когда-нибудь еще взлетит.
Радио передает, что мы занимаем территорию без остановок. Наша артиллерия бомбит Ипр. Враг пытается зацепиться за Дюнкирхен[7]. Но я все-таки думаю, что скорее всего они просто хотят удрать по дороге через этот Дюнкирхен. Они укрепили город, и ребята, которые кидали яйца на тамошние доки, рассказывали, что зенитки бьют очень сильно. Но это все равно им не поможет.
Ледерер считает, что война закончится через две недели. Обер-лейтенант послушал его, но ничего не сказал. Он вообще много не говорит. Обер-лейтенант Фримель классный парень, к тому же отличный спортсмен и ведет себя очень достойно. Говорят, что он на короткой ноге со многими близкими к фюреру. Ничего удивительного. Он очень высоко стоит в партии.
Бомбили Дюнкирхен. Город теперь, наверное, весь в руинах. Нефтяные запасы взрывались со страшной силой. Все небо заволокло черным дымом, а издалека это казалось громадной башней. Взрывы были почти каждую минуту. Грохот внизу, наверное, был ужасный.
Когда вернулись, узнали, что наши взяли Булонь.
27 мая–6 июня 1940 г Дюнкирхен
Бельгийцы капитулировали. Главное, какого черта им вообще было начинать эту войну против нас? Такие тупые. Мы, немцы, непобедимы.
Говорят, эти томми пытаются улизнуть через Канал. Одно дело — пытаться, но другое дело — сделать. Я думаю, мы выскажем свое мнение по этому поводу. Чертовы томми. На этот раз им все будет не так просто. Пытаются удрать назад к папе с мамой. Не получится. А если получится, их родная мама не узнает.
Когда мы сегодня подлетали к Дюнкирхену, увидели на горизонте облака черного дыма. Ребята, которые побывали здесь до нас, хорошо поработали.
Мы уже были готовы пикировать и класть наши яйца, когда целая пачка «харрикейнов» неожиданно накинулась на нас сверху. Но наши «мессершмиты» были тут как тут и очень были рады ввязаться в хорошую драку. Вдруг я увидел, как один из «харрикейнов» пристроился к нашему хвосту, но не тут-то было. Смотрю, а у него одно крыло распалось на две части и он горит и падает. Пока мы сбрасывали боезапас, видели, как падали «харрикейны» и несколько наших истребителей, все время падали какие-то куски. Все это погружалось в целое море огня; выглядело так, будто каждый дом в городе горит. А почему бы ему не гореть? Он должен гореть долго и жарко, чтобы всем хватило.
Англичанам повезло больше, чем этим умникам. Погода совсем испортилась, все время туман и низкая облачность. Практически только на бреющем и летаем.
Мы летим так низко над песчаными дюнами, что ясно видим, как там лежат их раненые солдаты, ждут, когда о них кто-нибудь позаботится. Наверное, там таких нет. Некоторые куда-то переползают. Конечно, до Англии им не доползти. Спасибо, Господи, за Канал!
Бомбили корабли в порту Дюнкирхена. Хотя это довольно опасное дело — летать так низко. Ударили по судну, а потом видим, как толпы солдат прыгают в воду и плывут к берегу. А немного погодя, когда мы сделали круг и вернулись, видим, что судно осталось на плаву. Самое смешное, что со всех сторон к нему плывут люди, наверное, те же самые, что попрыгали с него перед тем. Что и говорить, англичане знают толк в плавании на длинные дистанции.
Штаб сообщает, что три английских эсминца и военный транспорт потоплены в порту на Канале. Не завидую тем, кто был на этих посудинах. Погода все еще отвратительная.
С ума сойти можно. Черт возьми, здесь — они, а вот здесь были мы. Они были у нас почти в руках. Но все равно удрали. Конечно, не все удрали, но все равно слишком много. Конечно, если бы у нас были все наши истребители, этого никогда бы не случилось. Над Дюнкирхеном у них их было гораздо больше, чем у нас. Потому что все случилось гораздо быстрее, чем ожидал штаб. То есть, конечно, я вовсе не хочу критиковать штаб. В конце концов, никому и присниться не могло, что французы и бельгийцы что-то могут делать, кроме как удирать. Наши ребята должны были только бежать за ними. Достаточно быстро, между прочим. А теперь наши истребители базируются слишком далеко от фронта, чтобы их можно было постоянно в достаточном количестве держать в небе над Дюнкирхеном. Англичанам было гораздо ближе. У них было большое преимущество.