Наши орудия вяло огрызались, посылая снаряды в направлении противника. Они не всегда имели возможность видеть цель. На этот случай у них бытовало выражение «целиться в солнце». И что самое удивительное, несколько раз им удавалось эффективно отразить вражеские атаки. Это добавило нам самоуважения.
Вскоре я приобрел репутацию квалифицированного судоводителя, способного найти выход из любой, даже самой сложной ситуации. И очень этим гордился. Правда, со временем выяснилось, что практически каждый капитан эсминца имеет на своем судне аналогичную репутацию. Но это отнюдь не испортило мне настроения.
Командуя «Вечерней звездой», я сделал еще одно открытие: когда вокруг падают бомбы, все боятся, но каждый думает, что страх испытывает только он один. Однажды, во время короткого отдыха, я зашел в офицерскую кают-компанию и в доверительном разговоре признался, что чувствую себя весьма неловко, когда они сохраняют невозмутимое спокойствие при бомбежках, в то время как я сам дрожу как осиновый лист. Последовало секундное молчание, а потом взрыв смеха. «Мы как раз только что говорили, – признался один из офицеров, – что завидуем вашему спокойствию под бомбами, а сами никак не можем избавиться от чувства страха». После этих взаимных откровений мы все стали относиться к происходящему немного легче.
По-моему, самым спокойным человеком в экипаже «Вечерней звезды» был мой слуга Абель Браун. Он всегда появлялся на мостике через доли секунды после звучания сигнала отбоя воздушной тревоги с большой кружкой дымящегося чая и сияющей улыбкой на лице. Причем ни разу не опоздал. Я никогда не забуду этого человека. В любую погоду, не обращая внимания на штормовые волны, как мячик швырявшие эсминец во все стороны, разве только не переворачивавшие его, он неизменно вовремя появлялся в моей каюте с горячей пищей, хотя я до сих пор не понимаю, каким чудом ему удавалось ее донести. Я точно знаю, что однажды он был сбит с ног волной и только благодаря счастливой случайности не оказался за бортом. А сколько аналогичных случаев остались мне неизвестными? Но ничто не могло поколебать энтузиазм этого человека. Капитан должен получать горячую пищу в любой ситуации. Абель Браун делал для этого все возможное и невозможное.
Не знаю, где этот человек сейчас, но надеюсь, он прочтет эти строки. Я бы хотел высказать ему свое уважение и признательность. Именно таких людей я считаю солью земли.
Бомбардировщики, атакующие наши корабли, летали на большой высоте. Удивительно, насколько редко им удавалось поразить цель, даже неподвижную. «Эффингем» («Effingham»), флагманский корабль адмирала лорда Корка и Орери, стоял на якоре у Харстэда, неподалеку от Нарвика. Его бомбили почти ежедневно, но тем не менее он не получил ни малейших повреждений. Когда я впервые прибыл в Харстэд и подыскивал место для постановки на якорь «Вечерней звезды», то очень быстро нашел сравнительно свободный участок воды. Однако старожилы посоветовали мне держаться от него подальше, поскольку немецкие бомбы, регулярно сбрасываемые на «Эффингем», обычно падают на несколько кабельтовых дальше по ветру и рвутся как раз на этом участке. Похоже, немецкие летчики не умели учитывать скорость ветра при определении траектории полета своих бомб.
Нам пришлось принять участие в операции по высадке войск у города Мо, который расположен к северу от Нарвика. Здесь мы впервые столкнулись с немецкими пикирующими бомбардировщиками и довольно быстро поняли, что это совсем другое дело. Наши главные орудия калибра 4,7 дюйма не могли подниматься достаточно высоко, чтобы поймать этих зловредных крылатых убийц в прицел. Поэтому нам приходилось использовать одну 0,5-дюймовую комплексную пулеметную установку, надо сказать весьма ненадежную, а также несколько ручных пулеметов Льюиса.
За все время мы не видели ни одного самолета союзников, хотя Би-би-си постоянно убеждала нас, что Королевские военно-воздушные силы ежедневно демонстрируют чудеса героизма, сражаясь над нашими головами. Мы все еще находились у Мо, когда прошел слух, что авианосец «Славный» («Glorious») уже на подходе и вскоре мы сможем рассчитывать на поддержку с воздуха. Мы ждали появления наших самолетов с минуты на минуту и едва не поплатились за это. Увидев звено самолетов, летящих с выпущенными шасси – в то время именно таков был опознавательный признак наших самолетов, – мы приняли их за используемые в военно-морской авиации «СКУА». И только когда они начали сбрасывать бомбы, мы поняли свою ошибку.