Умолкнув, он взглянул на Вебера, чтобы убедиться, как была воспринята эта реплика.
Вебер погасил сигарету, но ничего не ответил.
Дверь в кабинет распахнулась.
— Есть у вас данные и адрес герра Вебера? — спросил чиновник секретаршу, стоявшую на пороге.
— Все зафиксировано,— был ответ.
— Прекрасно, герр Вебер, если у нас возникнут еще какие-то вопросы, связанные с расследованием, мы к вам обратимся. До свидания!
На этот раз чиновник приподнял зад на пару сантиметров, чтобы подчеркнуть: разговор окончен. Это было вежливое предложение выйти вон, хотя, Вебер это признал, выдержанное в лучшем стиле.
Пришлось встать.
— До свидания,— произнес он изысканно вежливым тоном и даже согнулся в поклоне. Потом прошел мимо воинственной дамы, которая снова придержала ему двери.
Шагая белоснежными коридорами, он улыбался, вспоминая любезного чиновника, с которым только что беседовал. Того отличала рассудительность в сочетании с известной долей фантазии, а именно это Веберу особенно нравилось. Ладно, столь исключительно интеллигентный сотрудник швейцарской федеральной полиции как-нибудь сумеет справиться с загадкой незнакомки с горы Обер, по крайней мере на свой манер. Можно быть спокойным: он делал это за столом, и ни к чему ему была такая мелкая рыбешка, как захудалый частный детектив.
Вебер все еще улыбался, пока садился в машину, заводил мотор и прибавлял газ. Потом он представил, какой была бы реакция Виктории, узнай она о нотацию, которую прочел ему чиновник. Наверняка лопнула бы от смеха.
18.
Так и случилось. Виктория смеялась до икоты, когда на следующее утро он во всех подробностях пересказывал разговор с чиновником криминальной полиции.
Вебер завтракал и куском хлеба вытирал с тарелки остатки яичницы.
— Вам кажется это очень смешным,— буркнул он.
— Мне просто забавно, что вам не удалось пробить головой стену. Тоже мне герой! — Виктория просмотрела счета, брошенные на столе, и удивилась.— Вы потратили в Швейцарии только тридцать франков?
Вебер вспомнил умывальник в цветочек и тяжелую перину в бернской ночлежке.
— Информация, которую я там добыл, большего не стоит.— Закурив, он выпустил дым в сторону Виктории.— А теперь начнем с другого конца: как было вчера, в университете?
— Полный провал,— сердито буркнула она.
— Как это? Молодой человек не появился?
— Он-то появился, а вот фройляйн Грюнер — нет.
— Ага…
— То есть она пришла к началу лекций, была там с полчаса, а потом незаметно улетучилась. Молодой человек был ужасно расстроен, что не может ничем мне помочь. Кроме того, вчера вечером комиссар Линдберг звонил целых пять раз.
— Чего хотел?
— Не сказал, но последний раз едва не рычал. Так что будьте готовы ко всему.
Вебер ничего не ответил.
— Хватит разыгрывать немого,— холодно бросила Виктория.— Когда вы звонили из Франкфурта, то были в куда лучшем настроении, мой милый! Говорили, что нашли ключ к этой идиотской истории. Ну так давайте, покажите свой золотой ключик! — И она решительно поправила очки, которые в азарте едва не смахнула с носа.
Вебер немного подумал, потом полез в карман пиджака, достал помаду, обнаруженную в кухонном шкафчике у Ханке, и швырнул ее на стол.
— Что это? — спросила Виктория.
— Помада фройляйн Грюнер. Я уже говорил, что все ее вещи из квартиры забрали, и поэтому помада — улика безусловно редкая и драгоценная. Я нашел ее в кухонном шкафчике Ханке среди всякого хлама.
Виктория сняла колпачок и выкрутила столбик помады оранжевого цвета. Провела легкую черту на запястье, потом растерла.
— Французская!
— Гм…
Виктория принюхалась к запястью, не сводя глаз с Вебера. Потом сказала:
— Только не стройте никаких ложных надежд. «Коти» — марка с мировой известностью. Помада этой фирмы продается по всему континенту, да и в заморских краях тоже. Ею пользуется каждая уважающая себя женщина.