Она и в самом деле осмотрела помещение, взгляд скользнул через арку, за которой виднелась кухня, потом пробежался по комнате.
— А это у вас откуда? — удивленно спросила она, остановившись перед репродукцией Бернара Бюффе.— Вы любите Бюффе?
— Да, иначе не повесил бы в комнате.
— Странно, к вам это не подходит.— Она многозначительно надула губы.— Как и язвительный тон, который у вас иногда прорезается.
Хотя у него отнюдь не было весело на душе, но пришлось усмехнуться.
— А вы его откуда знаете?
— Бюффе? — переспросила она и показала на подпись внизу репродукции.— Тут же написано. Кроме того, меня вообще интересует французская живопись.— И, шагнув к нему, довольно бесцеремонно спросила: — Может, вы все-таки пригласите меня сесть? Я, по крайней мере, позвонила в дверь.
Он показал на кресло, Анна села, Вебер остался стоять, опершись на стол, так что он мог обстоятельно разглядеть ее. Веселость ее явно деланая. Тоненький такой слой на лице, просто пленочка. А под ней — неуверенность в себе, нет, что-то большее — тревога.
Анна почувствовала на себе испытующий взгляд Вебера и криво усмехнулась:
— Вы заглядывали в мою сумочку?
— Думаете, что при моей профессии это вполне нормально?
Красную сумочку он держал между собой и Анной, как пограничный столб, их разделявший. Анна это почувствовала, забрала у него сумочку, осторожно поставила ее на стол и снова села.
Долго стояла тишина. Вебер не торопил ее, потому что она явно боролась с собой, не в состоянии решиться. И наконец, запинаясь, произнесла:
— Я умышленно оставила сумочку в машине.
— Для чего? — спросил он, заранее зная, каков будет ответ, но пытаясь по мере возможности обострить ситуацию.
— В ней есть кое-что, что должно вас заинтересовать.
— Да?
— Не хотите взглянуть? — предложила она, показывая на сумочку.
Но Вебер не тронулся с места. Снова на несколько секунд повисла пауза, потом она собрала всю свою отвагу:
— Сегодня вы дали мне понять, что неплохого обо мне мнения. Верно?
Вебер уважительно кивнул.
— Да, Анна! Виктория — того же мнения, а Виктория — разумная женщина.
Анна покачала головой.
— Загляните в сумочку, и от вашего доброго мнения ничего не останется.
Он слегка усмехнулся.
— Я — совершенно безнадежный случай, Анна.
— Анна, Анна…— повторила та сдавленным голосом, дрожа от возбуждения. И вдруг закричала с неподдельным отчаянием в голосе: — Я вовсе не Анна!
В комнате долго стояла тишина. Девушка упала в кресло, стоявшее в самом дальнем углу. И отвернулась. Вебер не слышал ни звука, но знал, что она плачет, причем плач явно не приносил ей облегчения.
Он закурил.
— Да, вы не Анна,— наконец произнес он, задумчиво глядя на догоревшую спичку в руке.— Это я знаю уже давно.
Девушка сидела сломленная, потрясенная и несчастная. Он хотел бы помочь, но не умел. Придется ей самой с этим справиться, как и с тем, что еще предстоит сказать.
— Потому что Анны нет в живых.
Девушка сорвалась с места. Казалось, она не понимает, что он сказал.
Он повторил еще раз, на этот раз резко, почти грубо:
— Вы прекрасно слышали: Анны нет в живых.
— Нет! — истошно крикнула она.
— Вам об этом не сказали?
Он был почти уверен, что не говорили, но в его вопросе все-таки звучало сомнение.
Девушка шагнула к нему, с трудом держась на ногах. Ей едва хватало сил, чтобы сдерживать свое возбуждение. Голос хрипел и срывался.
— Этого не может быть! Ее просто отправили за границу, чтобы ребенок родился там.
Вебер был поражен. Совершенно новая версия, дарившая слабую надежду: Анна жива и пребывает где-то за границей в ожидании родов, а тем временем эта девушка играет ее роль.
— Куда увезли Анну? — спросил он.
— Не знаю.
Вебер подумал о погибшей с горы Обер, якобы француженке. О том, что Витте легко мог одеть Анну с головы до ног во все французское. Про Михаэля Витте, который записался в отеле Невшателя как Шарль Делорм. И покачал головой.
— Нет, ее нет в живых. Ее в самом деле вывезли за границу, но там убили.
— Это неправда,— глухо простонала она.— Вы обманываете меня!
Он тряхнул ее за плечи, чтобы привести ее в чувство.
— Зачем мне лгать, какая мне с этого польза?
В этот миг в дверь вновь позвонили.
Вебер покосился на девушку; казалось, она не слышит звонка. Кто бы это мог быть? У Виктории собственный ключ, комиссар Линдберг сегодня уже не придет, а если он обо всем узнает, то Вебер мало что сможет сделать для девушки.