На это Шмельц отреагировал так: «Ты просто не хочешь понять мое отношение к молодежи. Мы должны обеспечить им все, чего сами были лишены, дать им возможность пережить упоение жизнью, наслаждение молодостью, уважать это их возвышенное стремление разрушить прогнившую средневековую мораль нашего общества…»
Но патетические излияния Шмельца жена прервала столь категорически, что он утратил дар речи: «Анатоль, все твои словеса мне напоминают болтовню слюнявых блудливых старикашек, которые пытаются известными словами прикрыть собственное бессилие».
Ответил Шмельц не сразу: «Господи, с той поры, как ты поселилась в своей башне из слоновой кости, ты утратила всякое представление о том, что творится на свете. Все, что нужно нашему Амадею, — это свобода. И мы должны предоставить ее без каких-либо ограничений. Это должно быть нашей главной и — прошу тебя — совместной задачей. Мне это совершенно ясно, пора это понять и тебе!»
Комиссар Циммерман вместе с Фельдером вернулся в полицай-президиум, просмотрел почту, завизировал рапорты и просмотрел бюллетени. В почте он нашел записку, что уже трижды звонила жена. Повернувшись к Ханнелоре Дрейер, сказал:
— Думаю, сегодня пора вам заканчивать и идти наконец домой.
— Я хотела вам лично вручить рапорт; не уверена, не будет ли вопросов.
Циммерман пробежал рапорт. Потом прочитал еще раз. Наконец сказал:
— Исчерпывающе. Ну а кроме этого?
— Ночь тянулась очень долго. И нудно. Хельга Хорстман спала, и мне нечем было заняться, чтобы не уснуть тоже. Полистала журналы, просмотрела книги… А потом подняла с пола ее сумочку. В ней были бумаги, говоря точнее, документы в двух экземплярах.
— Наверняка вы заметили это совершенно случайно, — сдержанно «напомнил» Циммерман, — когда собирали выпавшие из сумочки бумаги, чтобы вернуть их на место.
— Так все и было, — согласилась Ханнелора Дрейер.
— И при этом, собирая бумаги, выпавшие из сумочки, совершенно случайно заметили, что в них написано. — Циммерман ободряюще улыбнулся. — И что же вам совершенно случайно показалось интересным?
— Множество дат и чисел!
— Не может быть! — в восторге воскликнул Фельдер. Циммерман же заметил:
— Во всяком случае, вы не производили обыска квартиры фрау Хорстман, на который не имели ордера. И не искали никаких доказательств, имеющих значение для следствия, поскольку для этого нужна санкция прокурора. Чисто случайно вы что-то нашли. Что это было?
Из донесения Ханнелоры Дрейер:
«Я увидела два экземпляра документов, каждый на шести листах. В них было полно исправлений, видимо, это были рабочие заметки. Оригинал отсутствовал, и, вероятно, первый экземпляр тоже, потому что оба оставшихся, которые я видела, были слабо пропечатаны. В заметках приведены данные о сделках с крупными земельными участками. Там были данные и о множестве мелких и средних объектов, но среди них особняком стояли данные о пяти исключительно крупных.
1. Участок на окраине Шонгау, по соседству с военной базой, площадью 50–55 тыс. квадратных метров. Недавно на участке была построена ярмарка. Цена покупки в 1954 году составила 2 марки за квадратный метр, цена продажи в 1968 году — 24 марки за квадратный метр.
2. Участок в низине в районе Ингольштадта площадью 160 тыс. квадратных метров. Был куплен в 1956 году по 1 марке за квадратный метр, а в 1962 продан по 38–42 марки за квадратный метр. На участке сразу после продажи построен нефтеперегонный завод.
3 и 4. Продажа участков в 1964 году, частью на территории Хафолдингского леса, частью на Эрдингской пустоши. Цена покупки от 2 до 3 марок за квадратный метр. Прибыль от продажи предположительно составляет несколько тысяч процентов.
5. Участок, обозначенный литерой «Ф», который расположен на границе округа Штарнберг и леса с западной стороны. В 1955 году был куплен за 300 тысяч марок, его нынешняя цена — от 5 до 5,5 миллионов марок.
Все эти сделки осуществила мюнхенская фирма «Хубер, Хубер и Лайтман, торговля недвижимостью» по указанию и за счет банка Шрейфогеля».
— Выглядит многообещающе, — невозмутимо заметил Циммерман.
— Если все это правда, — засомневался Фельдер. — Вы знаете, журналисты способны уцепиться за любую ерунду, чтобы раздуть сенсацию.
— Но эти данные, видимо, верные, — сказала Дрейер. — Я позволила себе запросить кое-какую информацию из отдела экономической преступности.