Это случилось задолго до крестовых походов. С тех пор положение исправилось, и потому крестоносцы встретили в Святой Земле не только язычников, но и православных и восточных христиан. Восточные церкви, равно как и византийские христиане, были чужды и непонятны крестоносцам. Раскол византийской и римской Церквей (1054 г.) сыграл в этом отчуждении решающую роль. Так что необходимость создания в Святой Земле собственной Церкви диктовалась конфессиональными причинами.
Отныне в Палестине возникли «латинские» архиепископства, а также патриархии, епископства, приходские церкви, монастыри и коллегии, по образу и подобию европейских, но они же породили и те политические проблемы и конфликты, с которыми сталкивалась Церковь в Европе. Так называемая борьба между Церковью и государством, которую правильнее было бы назвать борьбой между церквами и светскими властями, изначально пронизывала религиозно-политическую жизнь в государствах крестоносцев. Светские правители старались поставить вновь основанные церкви себе на службу, а церкви всячески добивались светской власти и политической самостоятельности. В этом, как и в отношении других структур, государства крестоносцев точно отражали происходившие в то время в Европе процессы.
Но церковные общины и организации в Святой Земле не только повторяли то, что уже существовало на родине крестоносцев, но и отличались своеобразием, порожденным специфическими особенностями жизни крестоносцев в Святой Земле, прежде всего тех, которые не задерживались на Востоке, но спустя год-другой возвращались на родину.
Наконец, крестоносцам, или пилигримам, требовалось то, что и поныне требуется чужестранцам, — кров и пища, но при этом нужны были люди, которые помогли бы им достичь цели их паломничества, выражаясь современным языком, наставники, которые советовали бы, например, сколько молитв прочитать и в каких церквах, где встречаться со своими единоверцами, которых они оберегали бы от угроз извне.
Так, наряду с епископствами и монастырями в Святой Земле, как и в Европе, возникли госпитали и монашеские братства; но в Святой Земле их было гораздо больше, чем в Европе, и потому церковная жизнь множества пилигримов весьма отличалась от жизни на родине.
Когда французский рыцарь Гуго де Пэн (?—1136), основатель первого в то время духовно-рыцарского ордена — Ордена тамплиеров[22], сплотил вокруг себя в 1119 году друзей-единомышленников, готовых вместе с ним вести одновременно мирской и монашеский образ жизни, то есть, с одной стороны, соблюдать три главных монашеских обета (нищеты, целомудрия и послушания), а с другой — помогать пилигримам, защищая их с оружием в руках на всем пространстве от Яффы до Иерусалима, то этот союз ничем не отличался от других, ему подобных. Монахам вообще пристало помогать ближним и в то же время, соблюдая обеты, заботиться о собственной душе. Но до той поры помощь монашеских братств состояла, как правило, в уходе за больными, в заботе о странниках, но никак не в служении с оружием в руках. Воинская служба, которую несли миряне, ведущие монашеский образ жизни, была чем-то новым, немыслимым еще столетие назад.
В прежние времена христианское вероучение и Церковь порицали тех, кто бряцал оружием. Убить врага в битве, пусть даже с целью самозащиты, считалось грехом и требовало покаяния.
На рубеже XI–XII веков отношение Церкви к войне изменилось. Возникло представление, что война не только не противоречит христианской этике, но даже может служить религии, может быть Священной войной. Все это способствовало оправданию крестовых походов и привело к ним. Картина изменений в мышлении и религиозном сознании развернута в известной работе К. Эрдмана «Возникновение крестоносного мышления».
Если война может быть священной, если она служит религии, если Церковь призывает к войне и благословляет воинов, то до появления воинского монашеско-рыцарского братства — рукой подать, и сделать это тем проще, что перемена в отношении христианской религии к войне превращала воинское ремесло в ремесло христианское, порождала новое рыцарство с одному ему присущей этикой. Похоже, переход от рыцаря-христианина к рыцарю-монаху, соблюдавшему монашеский устав, но взявшему в руки оружие, уже назрел. И все же не следует недооценивать трудности, с которыми столкнулся не только Гуго де Пэн со своими рыцарями, но и значительно позднее уже сложившиеся духовнорыцарские ордены. Свидетельство тому — история Немецкого ордена.
22
Орден тамплиеров (храмовников) получил название по расположению резиденции гроссмейстера ордена в Иерусалиме, вблизи места, где прежде стоял храм Соломона. Учрежден вскоре после 1-го крестового похода (ок. 1118/1119 гг.) и упразднен Папой Римским Климентом V в 1312 г.