Во второй половине XIX века конфликты между Польшей и державами, в состав которых она входила, назревали все чаще, особенно между Польшей и Пруссией, ибо здесь противостояли друг другу не только гомогенное население и небольшое бюрократическое государство иной национальности, как, например, в России. В относящихся к Пруссии частях бывшей Польши, то есть прежде всего в Познанском великом княжестве[72], часть населения составляли немцы.
По мере дальнейшего развития Западной Польши — в том числе и школьного образования — наблюдался сравнительно быстрый рост национального самосознания. В 1870–1871 годах эти поляки стали гражданами Германского рейха, а еще раньше они наряду с другими народами были подданными Прусского государства. В новом рейхе поляки все более ощущали себя чужаками. К тому же первые годы рейха были отмечены борьбой культур, в результате чего поляки-католики и были заклеймены как враги рейха.
Растущее отчуждение спровоцировало обе стороны на действия, обострившие противоречия. С польской стороны предпринимались попытки утвердиться с помощью организаций, путем создания объединений и товариществ. Правительство же издавало дискриминирующие поляков указы и законы, пытаясь с помощью школьного образования добиться ассимиляции польского населения. В то же время оно стремилось стабилизировать или даже повысить процент немецкого населения путем проведения государственной политики оседлости, ибо этот процент в данном регионе в конце XIX века действительно снизился — по причине оттока немцев в быстро развивающиеся западногерманские промышленные зоны. Впрочем, в то время такое переселение народа толковалось как вытеснение немцев поляками.
Итак, немцы, дискриминируя поляков, чистосердечно полагали, что они лишь защищаются. Возможно, именно это происходило во времена движения на Восток и господства Немецкого ордена. Популярная историческая литература особенно агрессивна, трактуя события, произошедшие после 1466 года, когда часть государства ордена принадлежала Польше, а стало быть, «предкам тех поляков, которые сегодня вытесняют немцев из Западной Пруссии и Познани». В 1886 году один депутат прусского ландтага заявил в связи с затратами на реставрацию Мариенбурга: «Этот орденский замок был в средние века оплотом немцев на Востоке. Восстановленный и сохраненный, он и впредь будет оплотом немецкой самобытности, немецкого национального самосознания и немецкой культуры, защищая их от любых происков иных народов в нашей Восточной Марке». В протоколе зафиксировано: «Браво! Аплодисменты справа».
Очень скоро действующая политика и соответствующая оценка прошлого вывела на сцену того, в ком воплотилось все происходившее в то время в Германии, — императора Вильгельма II. В 1902 году, во время празднества в Мариенбурге, на котором прошлое предстало в типичном для той поры костюмированном шествии с участием прусских гренадеров в плащах рыцарей ордена, император, как водится, выступил с речью, связав в ней прошлое ордена и политическую реальность: «Так и ныне. Польская спесь вплотную подступила к немецкому характеру, и я призываю мой народ встать на защиту своих национальных ценностей».
Окончание Первой мировой войны не способствовало ревизии таких оценок и настроений, ибо возникло многоэтничное Польское государство, в котором жили и немцы. Части Западной Пруссии, то есть бывшего государства ордена, вновь отошли к Польше. Немецкая сторона пыталась пересмотреть Версальский договор и, в частности, изменить немецко-польскую границу в пользу Германии, ссылаясь прежде всего на историю Немецкого ордена. Память о Немецком ордене и его еще уцелевших замках, прежде всего, естественно, Мариенбурге, стала тогда своего рода гарантом политических надежд. Аналогом современности служили столетия, когда Западная Пруссия входила в состав Польши, то есть 1466–1772 годы.
Это явствует, например, из высказываний одного дрезденского учителя, который в 1930 году записал воспоминания о поездке за границу, во время которой побывал в Восточной Пруссии и Данциге. И хотя саксонский учитель наверняка ехал поездом, он озаглавил свою статью так: «Поскачем на Восток» («Nach Ostland wollen wir reiten»). Таково начало одного, сочиненного в позднее Средневековье стихотворения на нижненемецком языке, которое в 30-е годы было переведено на литературный язык и распевалось почти во всех школах. Впрочем, это была довольно-таки пустая песенка, где говорилось только о вине и пиве, которыми встречают гостей на Востоке, да еще о возлюбленной, которая там живет. Но она пелась потому, что ее первая строка могла вызвать и иные ассоциации, если к ней кое-что добавить, — как и поступил тот учитель. Вот кульминация путешествия — посещение Мариенбурга: «Святыня немцев на Востоке — так называют Мариенбург, таким он для нас и останется, особенно теперь, когда он стоит как страж границы, отражая неослабевающий натиск славян».
72
Учреждено по Венскому трактату 1815 г. на отошедшей к Пруссии части территории Варшавского герцогства.