Кроме того, на территории республики было убито и замучено более 330 тыс. советских военнопленных1.
Начиная с 1942 г. оккупанты систематически вывозили из Латвии в Германию рабочую силу для нужд военной промышленности. Вначале это делалось в форме «добровольности».
В январе 1942 г. в фашистских газетах, по радио, на плакатах было объявлено, что фюрер разрешил латышским юношам и девушкам «добровольно» поехать в Германию для отбывания трудовой повинности.
Но так как добровольцев не было, то юноши и девушки по спискам вызывались в полицию, и там их заставляли повиноваться и ехать в Германию на работу в военной промышленности. За неповиновение угрожал арест и расстрел.
Вывоз рабочей силы в Германию усилился в 1943 и 1944 гг.
Большая опасность вывоза всего населения возникла летом 1944 г., когда фашистская армия начала отступать с территории Латвии. Как свидетельствуют сами коллаборационисты, летом и осенью 1944 г. между латышскими Квислингами (таким предателем народа, как генерал Бангерский), с одной стороны, и немецкими оккупационными властями (Еккельн, Ма-тизен и др.), с другой, были обсуждены планы вывоза всего населения из Латвии.
Планировалось, например, из северной части республики на 100 тыс. подводах вывезти 500 тыс. человек, т. е. поголовно всех жителей.
Но этим планам не было суждено осуществиться— Советская Армия сорвала их, отрезав пути отступления фашистской армии, спасла латышскую нацию от неминуемой гибели.
Однако оккупанты успели все же часть населения вывезти. Например, осенью 1944 г. из Риги вывезли 70 тыс. человек. Людей, преимущественно трудоспособных мужчин и женщин, ловили по квартирам, на улицах, гнали в вагоны, на пароходы и отправляли в Германию для использования в военной промышленности и на траншейных работах в Восточной Пруссии.
Часть населения, запуганная и обманутая фашистской пропагандой, уехала добровольно. Всего оккупанты насильственно и обманным путем вывезли из Латвии 279 615 граждан Г
Многие из них погибли, особенно арестованные и заключенные в концлагеря, погибли и многие насильственно вывезенные для использования на траншейных работах и в военной промышленности, часть осталась в эмиграции, и только небольшое количество из вывезенных смогли вернуться домой.
Во время оккупации нацисты также проводили в Латвии незаконную насильственную мобилизацию в свою армию, нарушая все международные соглашения и традиции, силой гнали мужчин и юношей в немецкую армию и заставляли их воевать против своей родины. Всего было призвано 30 возрастов. Латышский народ отверг эту мобилизацию. Десятки тысяч мужчин и юношей скрывались от мобилизации. Многие вступали в партизанские отряды. Однако, введя смертную казнь за дезертирство и непослушание, применяя полицейские меры и репрессии против мобилизуемых и их семей, фашистам удалось с помощью местных квислингов собрать две дивизии и погнать их на фронт. Многие из мобилизованных погибли или были ранены. Одну из этих дивизий, как неблагонадежную, фашисты вывезли в Германию, где ее солдаты попали в плен к их союзникам. Большинство из них не вернулись на родину.
Оккупанты нанесли огромный ущерб народному хозяйству республики. Вся экономика была поставлена на службу военной машине фашистской Германии. С первого же дня вступления гитлеровской армии начались реквизиции имущества и сельскохозяйственной продукции.
Г осударственные промышленные предприятия были объявлены собственностью Германии. Некоторые предприятия были сразу переданы в ведение военных властей. Скоро вся латвийская промышленность была поставлена на службу военным и экономическим интересам Германии.
Тут же появились разные германские фирмы и монополии, которые стали прибирать к рукам промышленные предприятия республики. Фирмы «Бош», «Даймлер-Бенц», «Крупп», «Сименс-Остланд», «Теле-функен-Остланд» и др. подчинили себе целый ряд промышленных предприятий.
Положение рабочих в период оккупации было тяжелым. Низкая заработная плата, продолжительный рабочий день (до 12 часов), низкие нормы продуктов по карточкам, которые были значительно ниже норм выдачи в самой Германии, отсутствие охраны труда — все это являлось характерной чертой рабского труда, введенного оккупантами на территории республики.
Экономическая политика оккупантов в области сельского хозяйства была направлена на обеспечение продуктами питания немецкой армии, а также гражданского населения Германии. Захватчики объявили землю Латвии собственностью Германии. Крестьянские хозяйства были обложены непосильными поставками сельскохозяйственной продукции.
Например, по приказу оккупационных властей в 1943/44 хозяйственном году крестьяне Латвии должны были сдать 190 тыс. свиней. В Рижском округе норма сдачи масла от одной коровы достигла 90 килограммов в год, что было значительно выше среднегодового производства масла на одну корову.
За невыполнение поставок угрожали суровые наказания— денежный штраф до 10 тыс. марок, конфискация всего имущества, тюремное заключение. За умышленное невыполнение поставок грозил расстрел. Кроме поставок оккупанты систематически проводили реквизиции. В результате только за первый год оккупации число лошадей в Латвии сократилось с 230 тыс. до 151 тыс.1
Но самый большой урон народному хозяйству республики был нанесен при отступлении фашистов.
Гитлеровцы при отступлении применяли метод «выжженной земли», разрушая и сжигая все — города, села, промышленные предприятия, школы, больницы, жилые дома, посевы и насаждения. Применяя специальные путеразрушители и взрывчатые вещества, гитлеровцы уничтожили железнодорожные пути, мосты и станции, водокачки и другие сооружения.
Всего за годы оккупации, по данным Чрезвычайной государственной комиссии, гитлеровцы нанесли республике материальный ущерб в 20 млрд, рублей.
Это, конечно, далеко не полный перечень преступлений и злодеяний нацистов, совершенных ими на территории Латвии. Но это такой страшный урон латышскому народу, какого он не знал за многовековую историю. И если латышский народ выдержал эти испытания, если залечил страшные раны, если Латвия сегодня является цветущей социалистической республикой, имеющей огромные успехи в развитии экономики и культуры, то это произошло только благодаря тому, что она находится в большой и дружной семье братских народов Советского Союза, от которых она получала помощь в годы войны и получает ее в годы восстановления и развития народного хозяйства.
Форты смерти в Каунасе
На Нюрнбергском процессе и целом ряде других процессов были доказаны и осуждены страшные преступления гитлеровцев, была вскрыта та моральная пропасть, в которую погрузились ослепленные фашистской «идеологией» организаторы и исполнители преступлений, истребившие только в Литовской ССР 700 тыс. человек288, в том числе более полумиллиона местных жителей. Они сровняли с землей 21 деревню и несколько сот хуторов. Их жителей угнали в концентрационные лагеря, а в с. Пирчюпис сожгли заживо 119 человек, бросая в горящие дома грудных детей и расстреливая из автоматов вырывавшихся из пылающих зданий людей289.
Там, где ступал сапог гитлеровского вермахта, лилась человеческая кровь. Вот некоторые из неопубликованных еще архивных документов, рассказывающих о страшных злодеяниях фашистских захватчиков. В отчетном докладе начальника 3-й эйнзатц-команды полиции безопасности от 1 декабря 194Г г. писалось, что 3-я эйнзатцкоманда со 2 июля 1941 г. выполняла функции полиции в Литве. Вильнюсская область была принята им 9 августа 1941 г., Шауляй-
ская область —2 октября 1941 г. До того времени в Вильнюсе работала 9-я эйнзатцкоманда, а в Шауляе — 2-я эйнзатцкоманда. Число казней, приведенных в исполнение 3-й эйнзатцкомандой и по ее приказанию литовскими охранниками, достигло 137 346 человек. В этом документе сообщается также, что 23 августа того же года в г. Паневежисе было расстреляно 7523 человека, 29 августа в г. Утена и г. Молетай — 3782 человека, 5 сентября в г. Укмерге — 4709 человек. 2 октября в местечке Жагаре при выводе на расстрел местных евреев ими было оказано сопротивление, при подавлении которого 150 человек было убито на месте. Всего в этот день в Жагаре было истреблено 2236 человек
288
См. «Судебный процесс по делу о злодеяниях немецко-фашистских захватчиков на территории Латышской, Литовской и Эстонской ССР». Рига, 1946, стр. 11.