Гитлеровские правительственные органы и германское верховное командование издали целый ряд директив и распоряжений, регулирующих пищевой режим для военнопленных и лиц, содержащихся в различных лагерях (концлагерях, трудовых и т. д.). Согласно этим указаниям советские военнопленные, находившиеся в наиболее тяжелых условиях сравнительно с военнопленными других наций, получали и худшее питание. Рекомендуемые в этих распоряжениях нормы питания для советских людей как в количественном, так и в качественном отношении были близки к пищевому рациону, установленному для заключенных лагерей смерти. Так, распоряжением германского верховного командования сухопутными силами от 6 августа 1941 г. были определены следующие дневные нормы питания для советских военнопленных: хлеб — 200—214 граммов, мясо— 13—14
граммов, жир — 14—15 граммов, сахар — 20—21
грамм. Что касается качества продуктов, составляющих нормы, то лучше всего об этом судить по протоколу совещания в министерстве снабжения относи- 300 тельно питания советских военнопленных и гражданских рабочих от 24 ноября 1941 г. «Опыты по изготовлению специального хлеба для русских показали,— читаем мы в протоколе,— что наиболее выгодная смесь получается из 50% ржаной муки грубого помола, 20% отжимок сахарной свеклы, 20% целлюлозной муки и 10% муки из соломы или листьев... питание русских должно быть обеспечено исключительно за счет конины и низкокачественного мяса»300. Участвовавшие в разработке этих голодных «норм» гитлеровские врачи объявили их достаточными даже для людей, используемых на работе.
Итак, вместо хлеба какой-то суррогат самых низких сортов, мясо нередко со штемпелем, удостоверяющим, что оно негодно к потреблению, химические составы вместо жиров, овощи кормовых сортов, зачастую мерзлые и полусгнившие, составляли нормы для советских военнопленных и заключенных концентрационных лагерей и издевательски считались гитлеровскими медиками «достаточными». На самом деле они были достаточны для того, чтобы привести человека в самый кратчайший срок к истощению и смерти, но совершенно недостаточны для того, чтобы он мог жить.
Государственная чрезвычайная комиссия, проводившая расследование обстановки и обстоятельств умерщвления гитлеровцами советских военнопленных в «гросслазарете» (г. Славута), установила, в частности, следующее: суточный пищевой рацион советских военнопленных состоял из 250 граммов эрзац-хлеба и 2 литров так называемой «баланды». Эрзац-хлеб выпекался из специально присылаемой из Германии муки «шпельцмель». Лабораторное исследование этой «муки» показало, что она «представляет собой равномерно, но довольно крупно измельченную солому — «мякину» с ничтожной примесью крахмала». Питание хлебом из «шпельцмель», по существу, равносильно голоданию и неизбежно приводит к резкому прогрессивному истощению. Кроме того, потребление такого «хлеба», раздражающее действие мякины, вызывает тяжелые расстройства пищеварительного аппарата. Сочетание резкого истощения с наличием 301 нарушений пищеварительного аппарата придает возникающим патологическим процессам необратимый характер, неизбежно приводящий организм к гибели. Также пагубно действовала на организм «баланда», изготовлявшаяся из шелухи и проса, неочищенного и полусгнившего картофеля, всякого рода отбросов.
Таким образом, продовольственный режим, уста-* новленный ниже минимума, необходимого для поддержания жизни, преследовал совершенно определенную цель умерщвления заключенных в гитлеровских лагерях. Как можно судить по приведенным документам, умерщвление голодом было одним из распространенных способов массового уничтожения, предпринятого фашистскими преступниками в соответствии с их человеконенавистнической программой истребления так называемых «низших рас».
Лагерные бараки, в которых ютились люди, представляли собой мрачные, темные, сырые, плохо отапливаемые и почти не вентилируемые помещения. В Бжижинке, например, как, впрочем, и во многих других нацистских лагерях, узники размещались в бывших военно-полевых конюшнях, состояние которых было таким, что гитлеровцы признавали их непригодными для содержания скота. В ряде лагерей «жильем» для людей служили овощехранилища, землянки. Нередко военнопленные размещались под открытым небом. В дополнение ко всему в лагерных бараках гитлеровцы преднамеренно создавали невероятную скученность. Так, например, в главном лагере Освенцима в корпусах, рассчитанных на 400 человек, постоянно содержалось до 1200 узников, а в женском концлагере Равенсбрюк в небольших помещениях, предназначенных для 120 человек, в некоторые периоды времени нацисты размещали до 800 и даже 1000 женщин. Количество «жилой площади», приходившейся на одного человека, в разных лагерях колебалось от 40 до 80 квадратных сантиметров. На этой площади узник жил, ел, спал и хранил свой немудреный скарб. Бараки, как правило, не ремонтировались, и нередко случалось так, что через дырявую крышу барака на закоченевшие от холода тела людей лил дождь или падал снег. В лагерных помещениях была создана недопустимая антисанитарная и антигигиеническая обстановка. Во всех лагерях была острая нехватка канализационных устройств, а там, где они были, как правило, не всегда работали. Ощущался острый недостаток в воде, вследствие чего люди не могли не только умываться, но и ополоснуть свою «посуду», из которой они ели. Во многих лагерях люди размещались прямо на полу, не было никакой подстилки, а если она была, то представляла собой грязную и трухлявую солому. В бараке было много вшей, блох. Все это, естественно, способствовало созданию условий, благоприятствующих возникновению инфекционных заболеваний.
Известно, что право «задерживаться на этом свете» в гитлеровских лагерях имели лишь только те, кто был трудоспособен, те же, кто более не мог быть использован на работах, на это право рассчитывать не могли. В этих целях в лагерях периодически устраивались так называемые «селекции», задачей которых было отобрать способных к труду и избавиться от дошедших до полного изнеможения людей. Отбором занимались, главным образом, нацистские врачи, которые выполняли эти акции без всякого медицинского обследования, исключительно лишь по внешнему виду военнопленного или заключенного. Вполне понятно, что наибольшую опасность такого рода отборы представляли для тех людей, которые находились в «лазаретах», «ревирах» и тому подобных «лечебных» заведениях. Что же представляли собой эти медицинские учреждения, названия которых, казалось бы, указывали на то, что там оказывается лечебная помощь людям, нуждающимся в ней?
«Лазареты», «ревиры» и т. п., как и все другие заведения в нацистских лагерях, служили той же цели — цели непрерывного уничтожения людей. Условия в этих учреждениях были ужасные. Нарушения самых элементарных требований медицины носили вопиющий характер. Скученность в «лазаретах» была невероятная, на «постелях», пропитанных насквозь гноем и человеческими испражнениями, размещалось столько больных, сколько было возможно «втиснуть» в них. За больными не было никакого медицинского ухода. Лечебную помощь больные не получали, так как не было самых необходимых лекарств, бинтов, марли, медицинских инструментов. Питание они получали, как правило, ниже нормы остальных узников. Не удивительно, что смертность в такого рода «лечебницах» была невероятно высокой. Лишенные медицинской помощи, к тому же истощенные и плохо питаемые, люди не могли сопротивляться болезням и массами умирали. Кроме того, уничтожение находящихся в «больничных» учреждениях людей осуществлялось при помощи газовых камер и смертельных уколов. Этот способ умерщвления получил в «лечебницах» широкое распространение.