Конечно. Я же совсем не устала и готова и дальше «развлекать» гостей?
– Да? – Взгляд Коула метался между нами троими. – А я приглашен на эту вечеринку?
Албан, наконец, поднялся и, обойдя стол спереди, остановился между мной и Коулом, осторожно опустившись на край столешницы. Впервые я оказалась достаточно близко, чтобы почувствовать: от него пахло той самой плесенью, от которой невозможно отмыться до конца.
– Увидимся на собрании старшего персонала, агент Коннор, – проговорил он и затем гораздо тише добавил: – Подготовьтесь. Агент Мидоус снова предлагает голосовать.
Руки Кейт дернулись вверх, словно она хотела отгородиться ими от услышанного. Но потом она отвернулась и в сопровождении Жабогубого отправилась к двери. И я видела, что гнев все еще пылает в ней.
Когда Кейт с силой хлопнула дверью, Албан даже не вздрогнул.
– Итак, ты нашла наше маленькое утраченное сокровище? – обратился он ко мне.
Вмешательство Кейт рассеяло окутавшую меня дымку ярости, но она мгновенно заклубилась в воздухе снова, и я сжала руки под столом, чтобы не вцепиться Коулу в горло.
В конечном счете разве это важно, что я пробралась в Лигу в обмен на свободу Лиама. Но его брат, видимо, изыскал способ втащить парня обратно, в самую гущу событий. Я не поняла того, что увидела, да и флешка, хотя Албан так на это надеялся, на глаза мне тоже не попалась. Но абсолютно очевидным было одно: так или иначе, но Лиам в этом замешан.
– Смелей, не держи нас в напряжении, – поторопил меня Албан. – Мы должны защитить информатора как можно скорее.
«Или послать кого-нибудь убить его».
– Я тут подумал… – начал было Коул.
Единственное, что дал мне Термонд, было умение лгать с честным, непроницаемым лицом.
– Я их не узнала, – перебила я, – так что имен назвать не смогу. Может, если я опишу их, агент Стюарт сможет?
– Может, – прохрипел Коул. Потом, откашлявшись, добавил: – Хотя с кем я только в Филли[2] не работал…
Албан нетерпеливо махнул, не сводя с меня темных мутных глаз.
– Это была женщина, – объявила я. – Я видела ее стоящей возле фургона СПП. Она явно нервничала и все поглядывала по сторонам, пока не заметила что-то на тротуаре – тут-то, должно быть, она и нашла флешку. Сильно за сорок, немного грузновата. Длинные темные волосы, очки в зеленой оправе. Немного загнутый кончик носа.
А еще она – моя учительница начальных классов, миссис Розен.
Каждая новая деталь внешности сопровождалась кивком, а потом Албан повернулся к Коулу:
– Ну что? Вспоминаешь?
– Ага, – протянул парень, забарабанив пальцами по подлокотнику. – С этим можно работать. Я подготовлю для вас полный отчет.
Албан кивнул.
– Сегодня в восемь вечера он должен лежать у меня на столе.
– Да, сэр, – сказал Коул, с усилием поднимаясь на ноги. Я отвела глаза – боялась: стоит мне только взглянуть на него, как я себя выдам. Парень на секунду задержался у двери, но Жабогубый вывел его из кабинета.
Албан слез со стола и направился к унылым разношерстным картотечным шкафам, выстроившимся позади его стола. И, слегка подмигнув мне, вытащил из переднего кармана рубашки связку ключей. Я не верила своим глазам – каждый раз, приходя в его кабинет, я пялилась на этот уродливый хлам, ломая голову, что же там внутри. И вот теперь он открывает один из них?
Мужчина постучал пальцем по ближайшему ящичку.
– Советники считают устаревшим и отсталым то, что я так и не выбросил все это, хотя наше противостояние в цифровом пространстве достигло высочайшего уровня. Не так ли, Питерс?
Советник вымученно улыбнулся. Что бы они на самом деле ни думали, по мне, эта «устаревшая» привычка Албана имела смысл. Записи, файлы или что еще там Албан хранил, мог просмотреть только один человек: он сам. И никаких тебе «хакнуть» или «запустить троян». Албан настоял на установке сканера сетчатки глаза и цифрового замка на двери в его кабинет, – две самые дорогие технологии на весь штаб. Если кто-то хотел посмотреть эти файлы, он должен был получить разрешение или проявить крайнюю изобретательность.
Мужчина вытянул красную папку из помятого черного шкафа в дальнем правом углу, задвинул ящик бедром и повернулся ко мне:
– Я тут подумал, Руби: у меня еще не было возможности поблагодарить тебя за блестящую работу, что ты проделала, собирая информацию о лагерях. Я знаю, ты закончила отчет уже несколько месяцев назад, но у меня было всего несколько минут, чтобы его просмотреть. Ты вложила в него немало усилий и времени, и я восхищаюсь этим.
Не припомню, чтобы до этого он меня так удивлял. Несколько недель назад я уже отчаялась, что эта папка когда-либо привлечет его внимание, когда увидела, что ее маленький уголок выглядывает из-под кипы бумаг с меня ростом. Тогда я подумала, что это моя последняя надежда, и она рухнула.