Скрип на лестнице заставил ее сердце оказаться в горле. Она не сказала Пискари, что она делала, и только он или Кистен могли зайти к ней. Но потом она посмотрела в окна и отругала себя. Пискари никогда бы не пришел сюда так близко к восходу солнца.
Полная решимости удержаться на месте спиной к лестнице, она скрыла свою неловкость за выключением настольной лампы и перекладыванием бумаг, но она не думала, что Кистена можно одурачить… он усмехался из-за красновато-светлой бороды, когда она посмотрела на него. Подняв брови, она послала свой взгляд на его блестящие туфли, потом на полосатый костюм, и галстук, который он развязал.
— Кем ты пытаешься быть? — спросила она резко, она редко видела его в костюме, еще меньше в галстуке.
— Прости, любимая, — сказал он, используя тот британский акцент. — Я не хотел пугать тебя.
Он наклонился, обнимая ее рукой за талию и мягко таща ее, но она проигнорировала его, симулируя, что изучает свои бумаги.
— Мне не нравится твой акцент, — сказала она, выпуская часть своего напряжения в плохом настроении. Она пахла как кто-то на нем, что делало вещи еще хуже. — И ты не напугал меня. Я учуяла тебя и пирог на полпути вверх по лестнице. Кто это был? Эта та маленькая блондинка, которая приходит сюда каждый день за оплатой, и у тебя чернеют глаза? Она рано. Сегодня только четверг.
Пальцы соскользнули, и Кистен отошел от нее. Опустив глаза, он взял бумагу.
— Айви…
Его голос звучал низко и просяще, она сжала челюсти.
— Я сделаю это.
— Айви, он — немертвый. — С мягким звуком он сел около нее на фортепьянную скамью. — Если ты совершишь ошибку… Они так дьявольски сильны. Когда злятся, они даже не делают вид, что помнят о жалости.
Они оба знали, что все слишком хорошо. Ее пульс участился, но она сохраняла лицо безразличным.
— Я не совершу ошибок, — сказала она, царапая примечание на листке.
Кистен взял у нее ручку и положил ее на записи.
— Все, что у тебя есть — это несколько ведьминских амулетов и элемент неожиданности. Если у него есть какая-то мысль, что ты можешь его предать, то он ударит тебя и истощит. И никто ничего не скажет, если ты пойдешь туда, надеясь пометить его. Даже Пискари.
Айви сжала пальцы, как будто ей было все равно.
— Он не убьет меня. Если убьет, я предъявлю иск к его заднице за незаконное завершение жизни.
Явно недовольный, Кистен открыл фортепьяно. Свет отбрасывал на него тени, делая его слабые шрамы более резкими.
— Я не хочу, чтобы тебя ранили, — сказал он, разводя пальцы, чтобы взять почти октаву, но он не стал играть. — И я не хочу, чтобы ты умерла. В этом нет ничего веселого.
Ее глаз дергался, и она вынудила его остановиться чистым желанием. Если дела пойдут так как надо, то Арт по-настоящему разозлится. Если все пойдет не так, как надо, то Арт по-настоящему разозлится, и у него будет возможность причинить ей боль.
— Я тоже не хочу умереть, — призналась она, пряча ноги под скамьей.
Кистен взял аккорд, изменяя его на минорный лад так, что он стал звучать ужасно. Когда эхо поднялось через залитую светом комнату, она прокляла себя за то, что пристрастие к крови было таким наиважнейшим фактором в ее жизни. Миа говорила, что нужна практика, чтобы сказать «нет». Айви всегда презирала живых вампиров, которые воздерживались от крови, думая, что они предавали все, кем они были. Теперь она задумалась, может быть именно поэтому они так делали.
Звучание жуткого аккорда закончилось, когда Кистен поднял ногу с педали и потянулся к синему шелковому мешочку.
— Осторожно, — предупредила Айви, хватая его за запястье. — Он уже активирован и свалит тебя быстрее, чем текила.
Темные брови поднялись, Кистен сказал, — Это? — и она отпустила. — Что это делает?
Скрывая свою нервозность, Айви склонилась над листом бумаги.
— Это уберет Арта от моей шеи. — Он держал мешок за завязки, словно он был крысой. Было ясно, что Кистену тоже не нравилась магия ведьм. — Он безопасен, — сказала она, разочаровываясь с ее последним планом, — Просто принеси Спящую Красавицу, когда я позвоню.
Кистен откинулся назад, касаясь кармана спереди его брюк.
— Я взял телефон. Он стоит на вибро звонке. Позвони мне. Звони мне долго.
Айви позволила себе улыбнуться. Откладывая ручку, она встала, осторожно втискивая амулет в карман своей сумочки. Кистен повернулся на скамье, чтобы держать ее в поле зрения, и она убрала сосуд с соленой водой в вырез декольте. Мужчина в магазине чар настаивал, чтобы она взяла пузырек, так как это могло помочь — быстрый способ навсегда разрушить амулет сна, если она выльет на него воду. Чувство прохлады заставило ее задвигать плечами, пока сосуд не нагрелся. У Кистена была дерьмовая усмешка, когда она подняла голову.