-Козлята, - сказала я. - Маленькие детки, как ты.
Мишка заблеял, куда лучше, чем я, и тихонько рассмеялся. Проснулась Ольга и подоила козу. Молока почти не было, все высасывали козлята, но нам достался почти полный стакан. Я ненавидела молоко, козье и вовсе бы пить не стала. Но это было в прошлой жизни. А в нынешней, вечно голодной, мне казалось, что молоко пахнет умопомрачительно. Желудок обиженно сжался, когда я полстакана отдала Мишке, а другую половину убрала ему на полдник.
Мы с Олей оставили ребенка с козлятами и пошли на разведку. В моем доме жить было невозможно - несмотря на то, что он казался целым, у него почти полностью рухнула задняя стена. Самым целым в деревне был дом бабы Лизы. У него даже двери не просели, не зря она когда-то хвалилась, что ее покойный муж был строителем от бога. Не врала. Все окна были прикрыты ставнями, а я вдруг подумала, что старики могут быть живы. Но неужели не заметили бы нашей возни? Я толкнула дверь, хотела было войти, но оттуда невыносимо дохнуло гнилью.
- Что там? - нетерпеливо спросила за моей спиной Оля.
- А ты не чувствуешь? Мертвые там.
- И где мы тогда будем жить?
- Здесь и будем. Остальные дома требуют ремонта, или вовсе никуда не годятся.
- А как же... мертвецы?
-Вынесем и похороним.
Я пошла за чемоданом и коляской, оставив Олю копать могилу. Вернулась, утопая в грязи лишь через несколько часов. На вершине холма земля была посуше, здесь, в низине, было натуральное болото. За время моего отсутствия Ольга углубилась меньше чем на полметра. Ребенок, укутанный в тысячу одежек, стоял возле козы с козлятами, которая с сосредоточенным видом жевала какие-то побеги. Я взяла лопату и стала помогать. Вскоре мы справились.
В доме были все четверо стариков. Видимо, когда начало трясти, оставшиеся дома пострадали, а беснующийся ветер собрал их именно здесь. Я сожалела, что они погибли, ведь именно у них, на этом так мало пострадавшем холме, были все шансы выжить. Но Оля авторитетно сказала, что и на корпоративе все пожилые умерли в первую очередь, без каких либо видимых причин. Затем мы, превозмогая рвоту, порой безуспешно, заворачивали стариков в простыни, и относили в общую могилу. После того, как мы ее закопали, Оля осталась выцарапывать на булыжнике имена стариков, а я, забрав ребенка, ушла готовить ужин. Двери и окна в нашем будущем доме мы распахнули настежь и так зафиксировали. Следующие дни тянулись монотонно. Мы обследовали все дома: продукты, одеяла и одежда стаскивались в наш дом. Мы смогли помыться, переодеться и выстирать нашу одежду. Старики в этой богом забытой деревеньке были запасливы, но нам этого вряд ли хватит надолго.
В общей сложности у нас вышло пять мешков картошки, большей частью мелкая, семенная. Картошку мы добывали тяжело, два погреба обвалились, но я, понукая Ольгу, толкала нас на подвиги. Множество банок различных солений и варенья. Было бы ещё больше, но большая часть разбилась. Умеренный запас консерв. Мясные продукты, к сожалению, испортились. Множество упаковок с крупами и макаронами. Так же были заварка, кофе, сахар, мука. Вышла солидная гора продуктов. Пугало то, что на нашем острове - вода все прибывала, дожди шли каждый день, и внизу уже было форменное болото, жить нам неизвестно сколько. Погода не менялась: днем шел дождь, по ночам трещали морозы. Почти не было травы. Ту, что вырастала, сразу съедала Немезида и ее детеныши. Почки на уцелевших деревьях не распустились, что было вполне ожидаемо, учитывая температуру. Из очень приятных находок были четыре нахохлившиеся тощие курицы и петух. Они бродили в полуразрушенном сарае соседей, среди дохлых тушек своих собратьев. На куриц мы охотились два дня, отлавливая по очереди и перетаскивая к себе в сени, в которых для этого выделили половину площади. На улице было слишком холодно, куры могли передохнуть. Петух пришел сам. Теперь, входя в дом, мы первым делом ощущали крепкий животный дух. Оля морщилась, я принимала как неизбежное, а Мишка был счастлив. С тех пор, как мы стали жить в тепле, он заметно окреп. С удовольствием играл с козлятами, выпивал свою долю молока в день, начал кушать. Коза давала около трех стаканов в день, ее сосали козлята, да и жрала она что ни попадя. Два стакана доставались Мишке, а третий мы выливали в утреннюю кашу.