- Хватит трястись, - сказал он мне. - Иди сюда.
И я пошла. И ни на секунду не пожалела.
Послесловие.
До выпадения снега мы сделали еще пятнадцать ходок. Потом стали брать и тачку, чтобы принести как можно больше. Под конец приносили на двоих, учитывая тачку, не менее 120 килограмм за раз. Ходили мы с Олей по очереди. Ночи дома, по умолчанию, тоже были поделены поровну.
Мы спешно кололи дрова, их было уже много, даже я начала над этим посмеиваться. Окна закрыли на ставни, утеплили и заколотили изнутри. Не заколоченными остались только два, на случай экстренной эвакуации. Забили молодую козочку, а мясо вывесили на чердак, на мороз. Их сено было тоже перетащено туда же. Его мы пока берегли. Дважды в день варили козам болтанку из картофельной кожуры и зернового корма. Когда он кончится, придется перейти на крупы.
Мы усиленно готовились к зиме. И она грянула. Снег начал идти в сентябре. Сначала грязный, темно серого цвета. Предстоящая зима и так пугала, а теперь еще и почти черный снег. Мы смогли. Порой было очень страшно. К ноябрю снега навалило с крышей. Что было во благо, так как морозы трещали страшные. Порой мы неделями не выходили из дома. На воду топили снег, который через два месяца почти приобрел естественный цвет. Туалет был в пристройке с дровами, но порой и туда было страшно выйти из-за адского холода. Еще сложнее стало, когда выяснилось, что мы обе беременны. Будущее пугало, мы срывались и нервничали, еще и каждая хотела особого к ней отношения. Наши мужчины с нами измучились.
На новый год мы зарезали одну курицу, яйца они все равно перестали нести и открыли бутылку шампанского. Картошку, начиная с середины зимы, ели только сырой, по одной в день, Семка боялся цинги. Это была страшная зима, очень нудная, тяжелая и долгая. Полуголодная, так как все боялись, что еда кончится, а найти ее в этом снежном аду будет невозможно. Но одновременно я вспоминаю эту зиму с теплотой. Наши посиделки у печи, всей семьей. Связанные мной корявые носки из пуха Немезиды. Первые движения моего ребенка в утробе. Смех Оли, когда она пытается доказать, что ее живот больше. Мишка, который, наконец, выучился говорить и тараторил, коверкая слова без умолку. И, конечно же, Семку, нашего мужа и папу, такого невозмутимого и такого надежного.
Теплеть стало только в конце апреля. Снег растаял к началу июня. Наш остров единственный торчал на многие километры из воды, она долго не спадала. Сквозь прорехи туч, стало показываться солнце, его было мало, но мы радовались каждому лучу. Тем летом мы засеяли землю. Лето было коротким, приходилось придумывать парники из подручных средств, чтобы собрать хоть немного урожая. Элементарные овощи вроде капусты морковки и лука выросли, остальное сажать не рискнули. Надеюсь, следующее лето будет жарче. Смогли засолить огурцы и собрали вдвое больше картошки, чем было посажено. Следующей зимой мы картошку не ели совсем, берегли на посадку. Семка косил траву, а Мишка вязал ее в снопы. Один уходил каждую неделю к трассе, выкопать и забрать все, что не унесла и не испортила вода. Наши куры вывели десяток цыплят.
Это было хорошее лето. Оно подарило нам с Ольгой дочерей. Свою дочку я назвала Верой, а Ольгина малышка стала Евой.
Следующие зимы были короче и теплее, наш огород радовал нас, вселяя гордость. В одном из своих походов Семка нашел и привел семью с двумя детьми. Один был спасен, так же как и мой Мишка, а второй - общий. Жили они в своей деревне, не так далеко отсюда. Но она располагалась низко и весной их топило. Поэтому они переехали к нам, приведя с собой четырех коз, которых гнал крупный мохнатый пес. Наша Немезида тоже подарила козленка. Община росла во всех направлениях. Мы с Олей сидели в изумрудной траве, сверху припекало солнце. Ниже по холму бегали и играли наши дети - вместе с пришлыми их было пятеро. Я носила в животе еще одного младенца, но боялась признаваться Оле, с нее станется забеременеть мне назло. Недалеко мерно стучали молотки, Семка с нашим новым соседом приводил в порядок один из домов для новой семьи.
- А как все прекрасно, да, Надь? - спросила Ольга, улыбнувшись и смешно сморщив нос.
- Да, - согласилась я, откинулась в траву и посмотрела в небо, такое чистое, первый раз за последние три года. В душу закрался покой. - И правда, прекрасно.