В переданном ей письме не содержалось никакого, даже минимального намека на суть предложенного ей к расследованию дела. Оно ничем не могло помочь ей. Мистер Рэфьел, по всей видимости, весьма определенным образом не намеревался предоставлять ей никакой помощи. У него — как бы это сказать? — были другие идеи. Тем не менее мисс Марпл не могла начать, не имея абсолютно никаких указаний. Это как решать кроссворд, имея в руках лишь пустую таблицу. К ней должен прилагаться текст. Она должна была знать, что ей предстоит делать и куда двигаться — или же понимать, что проблему можно решить, оставаясь в кресле, лишь отложив в сторону спицы для лучшей концентрации. Или же мистеру Рэфьелу было угодно, чтобы по воде или по воздуху она отправилась в Вест-Индию или Южную Америку, или в какое-нибудь другое назначенное им место, где должна будет самостоятельно обнаружить, что ей надлежит делать, или же получить от него вполне определенные инструкции? Неужели он решил, что она способна схватывать намеки на лету, сама задавать нужные вопросы, самостоятельно находить свой путь? Нет, мисс Марпл не могла поверить в это.
— Если он так думает, — произнесла она вслух, — то у него нет никакого ума. То есть не было ума перед смертью.
Однако мисс Марпл не могла согласиться с тем, что разум оставил мистера Рэфьела.
— А это значит, что я еще получу инструкции, — сказала она себе. — Но какие именно и когда?
И тут мисс Марпл поняла, что, не замечая того, вполне определенным образом приняла предложение, и проговорила вслух, обращаясь к пространству:
— Я верю в вечную жизнь и не могу сказать в точности, где именно вы находитесь, мистер Рэфьел, но не сомневаюсь в том, что вы где-то есть. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы исполнить ваше желание.
Через три дня мисс Марпл написала мистеру Бродриббу очень короткое письмо, ограничиваясь одной только сутью дела.
Дорогой мистер Бродрибб,
Я обдумала Ваши слова и хочу сообщить Вам, что решила принять предложение, сделанное мне покойным мистером Рэфьелом. Я сделаю все возможное, чтобы выполнить его желание, хотя совершенно не уверена в успехе. Более того, я не вижу никаких оснований для успешного завершения дела. Из его письма я не получила никаких инструкций и не была — кажется, это называется «проинформирована» должным образом. Если Вы располагаете другими сообщениями, устанавливающими для меня конкретные инструкции, буду рада получить их от Вас, но, поскольку Вы еще не сделали этого, думаю, что дело обстоит иначе.
Полагаю, что мистер Рэфьел пребывал перед смертью в трезвом уме и здравой памяти. Думаю, что имею право спросить у Вас, не случалось ли в его жизни в недавнее время какой-нибудь криминальной ситуации, способной заинтересовать его как в деловых, так и в личных отношениях. Не выражал ли он особого интереса, гнева или неудовлетворения какой-либо ситуацией? Если так, я считаю, что имею право просить Вас известить меня о ней. Быть может, кто-нибудь из его родственников и знакомых недавно претерпевал трудности, или стал жертвой некоей несправедливости, или попадал в положение, которое можно трактовать подобным образом?..
Не сомневаюсь в том, что Вы понимаете причины, побуждающие меня задавать подобные вопросы. Возможно, сам мистер Рэфьел ожидал, что я сделаю это.
Когда мистер Бродрибб показал это письмо мистеру Шустеру, тот откинулся на спинку своего кресла и присвистнул.
— Итак, она решила взяться за дело? Азартная старушка, — проговорил он и добавил: — Надо думать, ей хотя бы приблизительно известно, о чем идет речь?
— Вы ошибаетесь, — возразил мистер Бродрибб.
— Хотелось бы, — проговорил мистер Шустер. — Покойник был тот еще тип.
— Трудный человек, — согласился мистер Бродрибб.
— У меня нет и малейшего представления, — заявил мистер Шустер, — а у вас?