— Да, — согласилась Эстер, — ив подобных случаях всегда говорят, что мир тесен, не так ли?
— Вы правы, и мне кажется, что в этом действительно что-то есть. То есть я хочу сказать, что мир кажется настолько большим, а Вест-Индия находится настолько далеко от Англии... Ну, я хочу сказать, что могла бы встретить вас в любом месте. В Лондоне — скажем, в «Харродс»[6]. На железнодорожной станции или в автобусе. Возможностей бывает так много.
— В самом деле, существует много возможностей, — сказала Эстер. — И я, конечно, не могла бы надеяться на встречу с вами, потому что здешние края не принадлежат к вашей части мира?
— Да. Не принадлежат. Но не потому, что вы живете так далеко от моей Сент-Мэри-Мид. На деле нас разделяет всего что-то около двадцати пяти миль. Но двадцать пять миль в сельской местности — это действительно много, когда у тебя нет машины, которую, конечно, я не в состоянии позволить себе и, уж конечно, в любом случае не способна водить, и потому она бесполезна для меня, так что приходится посещать соседей, выезжая из своей деревни на автобусе или на такси.
— Вы выглядите удивительно хорошо, — заметила Эстер.
— И я тоже как раз хотела сказать, что вы выглядите удивительно хорошо, моя дорогая. Я и представления не имела о том, что вы живете в этих местах.
— Я живу здесь не очень давно. Всего лишь после свадьбы.
— О, я и не знала. Как интересно... Должно быть, я каким-то образом не заметила этого. Я всегда просматриваю брачные объявления.
— Я замужем уже четыре или пять месяцев, — сказала Эстер. — Теперь моя фамилия — Андерсон.
— Миссис Андерсон, — проговорила мисс Марпл. — Да. Надо напрячься и заставить себя запомнить. И кто ваш муж?
Будет неестественно, если я не спрошу о ее муже, подумала мисс Марпл: ведь старые девы всегда настолько любопытны.
— Он инженер, — сказала Эстер. — И руководит компанией «Тайм энд моушн». Он, — Эстер помедлила, — немного моложе меня.
— И это к лучшему, — немедленно одобрила мисс Марпл. — К лучшему, к лучшему, моя дорогая. В наши дни мужчины стареют быстрее женщин. Я знаю, что так не принято говорить, но на самом деле ошибки здесь нет. На мой взгляд, они слишком много волнуются и работают. А потом у них начинается повышенное или пониженное давление или мелкие неприятности с сердцем. Кроме того, они подвержены раку желудка. Едва ли мы, женщины, так много волнуемся... на мой взгляд, как раз мы-то и являемся сильным полом.
— Возможно, вы правы, — проговорила Эстер.
Она улыбнулась мисс Марпл, и та приободрилась. Когда она в последний раз встречалась с Эстер, та, если судить по внешнему виду, ненавидела ее, а может, и действительно ненавидела в тот момент. Но теперь-то, теперь Эстер как будто бы ощущала даже известную благодарность. Возможно, она сумела понять, что в данный момент могла бы лежать под каменной плитой на каком-нибудь респектабельном кладбище, вместо того чтобы предположительно наслаждаться счастливой жизнью с мистером Андерсоном.
— Вы прекрасно смотритесь, — проговорила мисс Марпл, — у вас радостное лицо.
— Вы тоже отлично выглядите.
— Ну, конечно, я теперь еще более постарела. А в старости нам досаждает столько разных болезней... Я не про те, которые опасны для жизни, ничего подобного... я хочу сказать, что у тебя всегда найдется какой-нибудь там ревматизм или какое-нибудь нытье и колотье в самых разных местах. И ноги становятся не такими, какими им положено быть. А кроме того, нам вечно напоминает о себе спина, плечо или руки... Ах, дорогая моя, печально вспоминать о подобных вещах. Какой у вас отличный дом!
— Да, но мы живем здесь недавно. Мы въехали сюда около четырех месяцев назад.
Мисс Марпл огляделась. Похоже на то, подумала она. И еще подумала, что заезжали они сюда с размахом. Мебель показалась ей дорогой и уютной, удобной и разве что малость не дотягивающей до роскошной. Хорошие шторы, хорошие чехлы, никаких претензий на художественный вкус, однако она ничего подобного и не ожидала. Мисс Марпл подумала, что прекрасно понимает причину подобной демонстрации процветания... должно быть, оно явилось следствием внушительного наследства, выделенного Эстер покойным мистером Рэфьелом. Ей было приятно, что тот не передумал.