— Верю, — сказал Ву. — А наш крохотный кораблик прилетел с Земли. Мы добрались сюда потому, что научились передвигаться быстрее света. Вот так. Понимаете? Быстрее света.
— Понятно.
— Доктор Ву говорит правду, Марлена? — вдруг спросил Генарр.
— Да, дядя Сивер, — ответила она.
— Интересно, — пробормотал Генарр.
— Я восхищен, что юная леди подтвердила истинность моих слов, — хладнокровно заметил Ву. — Должен ли я предположить, что она является здешним специалистом по сверхсветовому полету?
— Нечего предполагать, — раздраженно произнес Леверетт. — Зачем вы прилетели? Мы вас не звали.
— Не звали. А мы просто не знали, что здесь найдется кто-то, кому будет не по душе наше появление. Однако прошу вас не нервничать. Малейшее проявление недоброжелательства с вашей стороны — и наш корабль уйдет в гиперпространство.
— Он в этом не совсем уверен, — быстро вставила Марлена.
Ву нахмурился.
— Я в достаточной степени уверен в этом, а если вы попытаетесь уничтожить корабль — дома, на Земле, немедленно узнают, что произошло. Мы постоянно поддерживаем связь с базой. И если с нами что-то случится, следующая экспедиция будет состоять уже из пятидесяти сверхсветовых крейсеров. Так что не стоит рисковать, сэр.
— Это не так, — произнесла Марлена.
— Что не так? — спросил Генарр.
— Он говорит, что они поддерживают связь с Землей, а это не так, и сам он это знает.
— Понятно, — сказал Генарр. — Салтаде, гиперсвязи у них нет.
Выражение на лице Ву не переменилось.
— Стоит ли верить догадке подростка?
— Это не догадка, а факт. Салтаде, потом я все объясню вам. А пока поверьте на слово.
— Спросите отца, — вдруг сказала Марлена. — Он подтвердит.
Она не понимала, как отец узнал о ее даре, ведь он оставил ее годовалой — однако… Марлена видела, что он все понимает, это было так ясно — но другие ничего не замечали.
— Бесполезно, Ву, — произнес Фишер. — Марлена видит нас насквозь.
Тут самообладание впервые изменило Ву. Нахмурившись, он огрызнулся:
— Откуда вы можете что-то вообще знать об этой девушке, хоть она и ваша дочь? Вы же так давно не видели ее.
— У меня была младшая сестра, — негромко пояснил Фишер.
Генарра вдруг осенило:
— Это передается по наследству! Интересно. Видите, доктор Ву, мы здесь можем отличить правду от блефа. Давайте говорить в открытую. Зачем вы прибыли сюда?
— Чтобы спасти Солнечную систему. Спросите у молодой леди — ведь она у вас абсолютный авторитет, — правду ли говорю я на этот раз.
— Конечно, на этот раз, доктор Ву, вы говорите правду, — подтвердила Марлена. — Мы знаем об опасности. Моя мать обнаружила ее.
— А мы, юная леди, обнаружили ее без всякой помощи вашей матери, — сказал Ву.
Недоуменно оглядев всех, Салтаде Леверетт спросил:
— Могу ли я поинтересоваться, о чем идет речь?
— Поверьте мне, Салтаде, — ответил Генарр, — Янус Питт прекрасно знает обо всем. К сожалению, вас он не проинформировал. Однако теперь все расскажет, если вы свяжетесь с ним. Скажите ему, что мы имеем дело с людьми, освоившими сверхсветовой полет, и можем с ними договориться.
Четверо человек сидели в личных апартаментах Сивера Генарра внутри Купола. Генарр пытался подавить в себе ощущение исторической важности события. Шли первые в истории человечества межзвездные переговоры, И даже если их участники ничего примечательного в жизни не совершали, их имена навечно останутся в истории Галактики.
Двое и двое.
Солнечную систему — подумать только! — представляла гибнущая Земля, невесть как сумевшая обойти передовые энергичные поселения, в лице своих уполномоченных Сяо Ли Ву и Крайла Фишера.
Разговорчивый Ву говорил обвинительным тоном — математик явно обладал практической жилкой. Фишер же — Генарр до сих пор не мог поверить своим глазам — сидел, погрузившись в глубокую задумчивость и редко вступал в разговор.
Столь же невозмутимо держался и сам Генарр. Он ждал, когда они уладят дело, — он знал нечто такое, что не было известно остальным.
Шли часы, настал вечер. Подали обед. Генарр отправился навестить Эугению Инсигну и Марлену.
— Пока ничего, — сказал Генарр. — Обеим сторонам есть о чем поторговаться.
— А что Крайл? — нервно спросила Инсигна. — Вопрос о Марлене он не поднимал?
— Поверь мне, Эугения, об этом не было и речи, он молчит и, по-моему, очень расстроен.
— Еще бы, — сердито сказала Инсигна.
Поколебавшись, Генарр спросил: