– Был другом. А сейчас он занят другими делами. Сегодня это было особенно заметно. Представь, он только и думает об этой Долоретте.
– Понимаешь, Оринеля нельзя винить в этом, – возразила Юджиния. – Долоретта его ровесница.
– Да, ровесница, – согласилась Марлена. – Но голова у нее совершенно пустая.
– В его возрасте больше внимания обращают на внешность.
– Это заметно. Он и сам поглупел. Чем больше он крутится возле этой Долоретты, тем больше глупеет. Я точно знаю.
– Но он еще взрослеет, Марлена. Когда он станет чуть старше, он сможет понять, что в жизни действительно важно, а что – нет. И ты тоже взрослеешь…
Марлена насмешливо взглянула на мать.
– Мама, перестань. Ты сама не веришь тому, что говоришь. Ни капли не веришь.
Юджиния покраснела. Она вдруг поняла, что Марлена не догадывается, а знает ее мысли. Но как она узнала? Юджиния говорила настолько искренне, насколько могла; она даже пыталась убедить себя, что говорит правду. Но девочка все узнала без всяких усилий. И это уже не в первый раз. Юджиния начинала понимать, что Марлена каким-то непостижимым образом оценивает интонации, непроизвольные движения, малейшие колебания и всегда знает то, что хотели бы от нее скрыть. Должно быть, именно эта необычная способность Марлены беспокоила Юджинию больше всего. Оно и понятно – кому хочется, чтобы кто-то читал его мысли. Например, из чего Марлена могла заключить, что Земля обречена на уничтожение? Вроде бы Юджиния ничего такого не говорила. Надо бы к этому вернуться и все подробно обсудить.
Юджиния вдруг почувствовала усталость. Ей никогда не удастся обмануть Марлену, лучше и не пытаться.
– Хорошо, дорогая, давай ближе к делу. Чего ты хочешь?
– Вот теперь я вижу, что тебя это действительно интересует. Я скажу. Я не хочу жить на Роторе.
– Не хочешь жить на Роторе? – До Юджинии не сразу дошел смысл ее слов. – А где же ты хотела бы жить?
– Мама, Ротор – еще не вся Вселенная.
– Конечно, не вся. Но ближе двух световых лет других пригодных для жизни миров просто нет.
– Это не совсем так, мама. Есть Эритро, и до него меньше двух тысяч километров.
– Ну, Эритро не в счет. Там жить нельзя.
– Но ведь люди живут.
– Да, но только под куполом станции. Несколько ученых и инженеров живут там, потому что они выполняют важную научную работу. Станция намного меньше Ротора. Если тебе мало места здесь, то как ты будешь себя чувствовать на станции?
– А вокруг станции? Ведь Эритро – это большой мир. Когда-нибудь люди выйдут из станции и расселятся по всей планете.
– Не исключено. Но можно ли сказать с уверенностью?
– А я уверена, что так и будет.
– Даже если ты права, на это уйдут сотни лет.
– Но кто-то должен начать. Почему я не могу быть одной из первых?
– Ну это же просто смешно. Здесь у тебя вполне комфортный дом. Когда тебе впервые пришла такая мысль?
Марлена крепко сжала губы, подумала, потом ответила:
– Точно не знаю. Наверно, несколько месяцев назад, но мне становится все хуже. Я просто не могу оставаться на Роторе. Юджиния посмотрела на дочь, пожала плечами и подумала, что, конечно же, всему виной Оринель. Марлена понимает, что потеряла Оринеля. Убита горем. Ей кажется, что, улетев на Эритро, она тем самым накажет его. Отправится в добровольную ссылку на бесплодную планету, и тогда он почувствует свою вину.
Конечно, так оно и есть. Юджиния вспомнила себя в пятнадцать лет.
Ранимый возраст, даже булавочный укол может показаться тяжелой раной. Правда, такие раны быстро заживают, но ни один подросток не может и не хочет в это поверить. Пятнадцать лет! Вот когда взрослеешь… Впрочем, что думать об этом.
– Так чем же привлекает тебя Эритро, Марлена?
– Не могу объяснить. Это большой мир. Разве не естественно хотеть жить в большом мире, – она заколебалась, не зная, стоит ли ей уточнять, насколько большим должен быть этот мир, потом решилась:
– Большом, как Земля.
– Как Земля? Ты никогда не была на Земле и ничего не знаешь о ней! – горячо возразила Юджиния.
– О Земле я знаю очень много, мама. В библиотеках полно фильмов о Земле.
(Действительно, полно. Еще раньше Питт подумывал о том, чтобы изъять такие фильмы из библиотек или даже вообще уничтожить. Он придерживался той точки зрения, что разрыв с Солнечной системой должен быть полным. Не следует поддерживать романтические воспоминания, считал он. Она резко возражала Питту, а теперь вдруг подумала, что стоит согласиться с его доводами.) – Нельзя судить по этим фильмам, – сказала Юджиния. – В них все идеализируется. Большей частью они о прошлом, когда дела на Земле шли намного лучше, но и тогда на Земле не было так хорошо.
– В любом случае…
– Нет, не в любом случае! Ты знаешь, что такое Земля? Это совершенно непригодная для жизни огромная трущоба. Именно поэтому люди покидали Землю и создавали поселения. Люди бежали из гигантской земной трущобы на небольшие цивилизованные поселения. И никто из поселенцев не захотел снова возвратиться на Землю.
– Но на Земле еще живут миллиарды людей.
– Вот они-то и превращают Землю в непригодную для жизни огромную трущобу и при первой возможности покидают ее навсегда. Поэтому и построено столько поселений, и все они уже переполнены. Поэтому, дорогая, и мы улетели из Солнечной системы.
– Мой отец был землянином. Он не улетел, хотя и мог бы, – тихо заметила девочка.