— Папа, это твой ангел?
Отец в недоумении поднял брови. Такое часто случалось, пока Диедра не научилась угадывать, что могут видеть все, а что скорее всего видит только она. Иногда, когда она искренне молилась перед сном, в невидимую дверь в её сердце сочился чистый, радостный свет, и Диедра знала, что мама права — она действительно могла бы увидеть Бога. Она забыла рассказать обо всём этом отцу Прево. Её зрение никогда не казалось ей чем-то странным. Она просто не знала бы, как о нём рассказать.
С тех пор прошло уже больше, чем несколько дней. Диедра успела кое-что понять, и ей расхотелось разговаривать с отцом Прево. Вместо этого она молилась Богу. Ей регулярно подавали еду через дырку в двери, но никто не заходил, хотя один рыцарь по имени Мартин Берель, проходя, каждый раз останавливался перед дверью. Один раз в железной комнате раздался голос отца Прево. Он сказал, что корабль будет лететь немного дольше, чем ожидалось. Диедре было не до того. В железной комнате ей стали сниться страшные сны, и дверь внутри неё почему-то перестала закрываться. Она старалась не спать и от этого всё время дремала, и сны всё-таки вползали ей в голову и отправляли её в Сансет Сити. Весь мир там состоял из маленьких железных комнат. Город был очень злым, но во снах было что-то ещё, и оно с каждым сном подбиралось к Диедре всё ближе. Она знала, что ей нельзя долго спать. Она знала, что за стеной в такой же железной комнате есть какой-то человек из Вавилона, которому сделали очень больно. Она видела, как ему плохо и страшно, и старалась всё время сидеть у смежной стены, чтобы вавилонянину было не так одиноко.
«Святая надежда» падала в пустоту. Они не выходили в живой космос уже семнадцать дней, и экипаж начали мучить кошмары. Люди чувствовали нарастающую бесплотность материи. Корабль семимильными шагами оставлял реальность позади. Экран внешнего обзора кипел разящими формами гиперпространства, но они были лишь ничтожной тенью ужасов и чудес, которые видел в своём шлеме бессменный пилот. Сигью не отставала. Её крейсер висел на хвосте у крестоносцев, как голодный, оскаленный хищник. Он чуял жертву вслепую. «Ведьма, — стоя на мостике, думал отец Прево. — Что, если их манит за нами эта маленькая проклятая ведьма?» Мысли были какие-то вялые, неубедительные. Он считал всех их ведьмами и колдунами, всех теперь уже мёртвых жителей городка на безымянной планете в ничейном пограничье, надёжно и навсегда мёртвого городка, — пока не нашёл в развалинах эту девочку. Маленькая Диедра.
Отец Прево мельком взглянул на экран внутреннего обзора. Она сидела на полу у стены между унитазом и койкой, подобрав ноги и сжавшись в комок, как котёнок. Тоненькая, беленькая, с длинными каштановыми волосами девочка в шерстяном сером платьице с рюшками. Она где-то потеряла обувь, а он и не заметил. Он избегал рассматривать её лицо. Там, в подвале среди горящих развалин, ему показалось, что он увидел ангела, такой яркий и благостный свет излучал её доверчивый взгляд. Глаза этой девочки, пришла мысль, недалеки от созерцания Бога. Тогда его посетила слабость, и он усомнился.
Память об этом ангельском свете уже померкла в его душе, если она с самого начала была не дьявольским наваждением, и отец Прево почти стыдился своих сомнений. Ведьмы всегда утверждали, что они не ведьмы, пока не знакомились с опытным палачом, и Прево вовсе не хотел оказаться тем дураком среди служителей Священной Инквизиции, который сто раз слышал это враньё, а на сто первый раз взял и поверил. Нет, он не признается, что поверил. Он ничего не станет утверждать. От высказанных вслух сомнений недалеко и до обвинения в ереси. Это могло случиться и с инквизитором, такие случаи уже бывали. Он отвезёт девочку в столицу, и пусть особая коллегия Священной Инквизиции разбирается, есть ли в ней какая-то мутация или нет. Конечно же, её нет, доктрина Церкви безошибочна, как всегда, но долг добросовестного инквизитора — проверять, даже веря. Отец Прево был добросовестным инквизитором.
Прево давно уже взял себе за правило облекать в слова только свои официальные мысли, а другие, неофициальные, смутные и как бы не ему самому принадлежащие, оставлять при себе. Официально Прево думал вот что: ведьмы врали всегда, как и дьявол, которому они служили. Творец не одарил людей паранормальными способностями. Падший человек лишён крыльев. Он не может летать, он не обладает способностью простым усилием воли, без помощи слов, открывать ближним чувства и мысли или читать мысли других людей. Левитации, телепатии, телекинеза и других «врождённых способностей» такого рода не бывает, ибо Господу не было угодно вложить их в человека. Зато бывает демонолатрия, ведьмовство. Демоны могут творить подобные «чудеса» по желанию своих адептов. В обмен они берут бессмертную душу.