— Я рисовала тебя много раз, но эти рисунки получились самыми правдоподобными, — неожиданно перед носом возник блокнот.
На первой странице была она — портрет по плечи. На второй — в полный рост, с расстегнутой рубашкой; и с Лисой. Лика не знала ни единого слова, как можно похвалить Лиску. Умница? Так она больше, чем умница.
— Ты… — Лика смотрела то на счастливую Лису, то на её блокнот, то на руки. Эти золотые смуглые руки.
— Даже сказать ничего не можешь. Я именно такой представляла твою реакцию.
— Я сама вообще ведь ни рисовать, ни стихотворничать не умею… и для меня это какое-то чудо.
Лика подняла взгляд. Тёплое прикосновение к щеке. Лиса фыркнула: «Ты на гитаре играешь, и голос у тебя музыкальный». А потом подняла правый уголок губ, наморщила нос и горячо дыхнула Лике в шею. Пока она не успела сообразить, что к чему, Лиса схватила её за майку и прижалась губами к чужим влажным губам с привкусом металла. Лика не оказала никакого сопротивления, даже наоборот, подалась телом вперёд и обняла плечи девушки. Поцелуй получился тёплым, как конец июня, мягким, коротким. Но очень эмоциональным. Единственное, что смогла выдавить из себя Лика от распирающего чувства, было «ах!». Она смотрела раскрытыми темно-карими глазами в Лисины, все сильнее и сильнее краснея. Лиса ощутила, как с плеч свалился груз боязни невзаимности и ещё раз чмокнула Лику, на этот раз, в лоб.
— Я тебя люблю, — призналась Лиса.
— Я тоже, — протянула Лика. Ее брови сдвинулись к переносице, и между ними пролегли две вертикальные морщинки. Ненадолго повисло молчание. — Знаешь, если ты пока не готова к отношениям, то я подожду. И приму любой ответ.
Лиса застыла на месте, приоткрыв рот. В задумчивом взгляде Лики читалась неуверенность. «Я хочу быть твоей девушкой» — села рядом Лиса. Лика склонила голову к плечам — виновато и чувствуя себя отвратительнее раз в десять, чем после совершения преступления: «Тогда подожди меня».
Для начала отношений ей нужно было поставить точку в преступной деятельности. А это не так просто. И закрыть свои уголовки через знакомых. Отомстить Славе за всё, что он сделал с Лисой за два года отношений и вчерашнее изнасилование.
***
Несколько дней спустя Лиса вела Лику к дому Славы сквозь сине-зеленые дворы — уже наступили сумерки. Сердце трепетало от страха и тревоги.
Серый пятиэтажный дом, знакомый до боли, с тремя подъездами. На некоторых обшарпанных балконах висели разноцветные тряпки. Раньше на него выходили окна спальни родительской квартиры. Раньше… и сейчас выходят. Только Лика там лет пять как не была. Её и не ждали. Она ведь неправильная дочь — падчерица — которая никогда не выйдет замуж и выглядит как мужчина. Что же. Лика улыбнулась через силу, непонятно зачем и для кого. Значит, так было нужно, чтобы её когда-то выгнали из дома.
Лиса указывала: «Первый подъезд, четвёртый этаж, деревянная дверь». Девушки вступили на лестницу, едва видную в темноте, и Лика спросила о том, хочет ли Лиса идти дальше. «Да» — кивнула в темноте та и сжала крепче крупную ладонь. Чуть не оступилась. Лика схватила её за край грубоватой ткани джинсовки.
— Если что, не бойся. Я тебя не дам в обиду. Убивать этого еблана не собираюсь. Пистолет взяла, чтобы напугать. — Предупредила.
Лиса чувствовала, как ей завладевает торжество. Когда Слава её насиловал, она даже не мечтала об отмщении. А сейчас… в душе происходило что-то светлое и одновременно тёмное. На третьем этаже появился свет. В глаза бросились матные надписи на синих стенах с островками голой штукатурки. Пахло табаком.
Деревянная дверь. Лика остановилась и уточнила: «Эта?». Прислонилась ухом: есть ли кто? Есть, судя по шорохам. Лика и Лиса обменялись взглядами, и Лика резко распрямилась, занесла левую руку и ударила по двери. Костяшки обожгло. На них выступили бусинки крови. Лиса округлила глаза и отвернулась, мысленно убеждая себя во лжи, что Лике не больно. Она всё оборачивалась на соседние двери в страхе, что их услышат. А их точно услышали. Такой грохот не услышит только глухой. Лика ударила второй раз. Лиса, кажется, подпрыгнула.
— Ты там что, дверь мне хочешь снести, алкаш? — Соединение со Славой было установлено.
— Снесу, если не выйдешь.
— Я не выйду, — в мужском голосе, приглушенном из-за преграды в виде двери, мелькнули нотки страха.
— Выходи, — приказала Лика. — Не боялся обижать девушку, ловить её в подъезде и насиловать, а сейчас все? Бобик сдох?
Лиса смотрела на широкую спину в кожаной куртке и представляла, как удивится Слава, когда увидит её позади Лики. Насилие — ужасно. И отвечать насилием на насилие такой себе рыцарский поступок. Но сейчас это казалось правильным. Лиса почувствовала укол вины под ребро за собственное лицемерие.
Дверь отворилась, и из проёма высунулась голова с волосами чуть длиннее Ликиных. Лиса поежилась. Вспомнилось, как он тяжело дышал над ней и крепко держал. «Какую девуш… » — задал вопрос Слава. Его прервала Лика и вытащила на лестничную клетку. «Василису Захарчук». Лика с такой любовью произнесла имя-фамилию, что Лиса едва в лужу не поплыла.
И снова грохот. Лика достала темно-серый пистолет с мелкой надписью «Россия Ижевск УМК», а Слава дернулся и оставил в руке Лики голубую рубашку, после чего полетел вниз с лестницы, пересчитав по пути головой все ступеньки и остановившись в крайне неестественном положении. Сломал шею? Под его лицом начинала расползаться кровь, и она же привлекала к себе внимание на ступеньках.
— Блять! — выразилась Лика и ухватила Лису за руку, необыкновенно холодную.
«Перепугалась».
Лика и Лиса забежали на пятый этаж, и оттуда Лика затащила спутницу на чердак. К их счастью, открытый. Стук люка. Ноги Лисы практически не гнулись. Она упала на деревянный пол в кромешной темноте, слыша, как бешено отстукивает ритм сердце. Так бешено, что ещё немного — и финита ля комедия! Лика с тяжестью опустилась рядом и начала извиняться.
— Я испугалась, но это нормально, — поджала ноги под себя Лиса.
Прижалась к плечу Лики. Услышала её прерывистое дыхание.
— Всё равно прости, что я у тебя такая, — дощатый пол прорезал свет и пополз по стенам. Лика включила фонарик на ключах. — Сейчас посидим немного и вылезем на крышу. Потом перейдём в другой подъезд, желательно третий. И домой. Можно ко мне, если хочешь.
А после Лика рассмеялась: «Или хочешь, давай здесь устроим наше первое свидание, а?». Лиса положила голову на грудь Лики, проговаривая, что согласна; в этом холоде и темноте ощущая себя отомщенной, правильной и любимой. Больше ей не будет больно. Не будет липких мужских прикосновений.