Тариил уселся в позе лотоса между двумя обвалившимися стенами и при помощи наручного когитатора стал изучать схему здания. Это был лишь один из миллионов файлов, скопированных им из правительственного либрариума Дагонета за несколько прошедших недель и записанных в личное хранилище памяти. Такое занятие было для него привычным: если инфоцит обнаруживал оставленную без присмотра информацию, он брал ее себе. Это нельзя было считать воровством, поскольку ничего не было украдено, и Тариил считал, что неохраняемые — или плохо охраняемые — сведения должны принадлежать ему. И всегда следовал этому правилу. Опыт свидетельствовал, что любая информация рано или поздно находила применение.
Торопливо проглядывая планы, он запустил обновление с учетом новых данных, полученных от крыс и орлов, и стал блокировать те зоны, которые подверглись особенно сильным разрушениям во время гражданской войны, нападений повстанцев или бомбардировки Астартес. Но введение новых сведений требовало слишком много пикосекунд. И проблемы с вокс-связью тоже создавали немалые трудности. Если ситуация еще немного ухудшится, ему, возможно, придется перейти к физическим методам получения информации.
А затем его постигло еще большее разочарование. Донесения от целого роя сетевых мушек, которых он выпустил сразу, как только вошел в здание, поступали крайне нерегулярно. Инфраструктура космопорта была настолько сильно повреждена, что все системы оповещения и видеонаблюдения бездействовали. Тариилу приходилось довольствоваться вторичными ощущениями.
Он затаил дыхание и стал прислушиваться к шуршанию радиоактивного дождя по осколкам стеклянной крыши и стуку просочившихся капель по каменной кладке. И вдруг Тариил совершенно отчетливо услышал, как по полу покатился камень, сдвинутый неосторожным шагом.
В ту же секунду прервалась связь с одной из крыс, дежуривших в коридоре, а остальные грызуны, демонстрируя повышенный уровень адреналина, попрятались по углам.
Инфоцит вскочил на ноги, даже не успев подумать. Умолкнувшая крыса находилась всего в нескольких сотнях метров от того места, где он притаился.
«Я способен позаботиться о том, чтобы никакая опасность не подобралась ко мне слишком близко».
Эти слова, сказанные им когда-то Келлу, всплыли в памяти, и кожа стала липкой. Ванус проклял свое глупое высокомерие. Он нырнул в пролом стены и побежал так быстро, как только позволяла осторожность. Едва он покинул убежище, псибер-орлы в главном зале поднялись в воздух.
Тариил вздрогнул от попавшей на него струйки затхлой воды, постепенно просачивающейся с одного уровня на другой, до самого нижнего этажа. Он оглянулся по сторонам: это помещение было отведено под внутренний дворик, над головой тянулись балконы и галереи, некоторые еще с сохранившимися лепными украшениями. Глазами птиц он отметил точку между крепкими стенами и с тремя имеющимися маршрутами отступления. Поплотнее закутавшись в плащ, Тариил быстро и осторожно, как его учили, стал пробираться к намеченному укрытию.
Уже на бегу он набрал код запуска импульсного передатчика и послал не менее десятка тестовых сигналов в свой собственный наушник, но в ответ раздавался только треск помех. Вот теперь, впервые в жизни, он почувствовал, что остался один, несмотря на сохранявшуюся связь с микропиктерами, вмонтированными в головы птиц и грызунов. Миниатюрные изображения гололитическим туманом клубились над его запястьем.
Он уже почти пересек дворик, как вдруг из сумрака перед ним бесшумно возник Копье, приземлившийся на перевернутую каменную скамью. Красное лицо с серебряными клыками повернулось в его сторону, и на Тариила уставились черные бездонные глаза.
Он так испугался, что отпрыгнул назад, и все мускулы в теле свело мелкой дрожью.
— Это еще что? — пробормотал убийца.
Взгляд пустых непроницаемых глаз как будто пронзал Тариила насквозь. Но голос, почти человеческий, звучал озадаченно, словно это чудовище не знало, как поступить с бледным худощавым человеком, дрожавшим прямо перед ним.
И вот тогда на инфоцита обрушился свинцовый страх, едва не сбивший его с ног, а вместе с ним пришло понимание, пронзившее его мозг, словно пуля. Он подставил себя самым непоправимым образом, и не потому, что имел дело с сильным противником, а из-за ошибки новичка. Стук камня, пропавший сигнал — все это ничего не значило. Случайность. Совпадение. А инфоцит все же пустился бежать. Он совершил непростительный для любого вануса промах — неправильно оценил информацию.