– В нашей игре любые средства хороши! – весело вещал тем временем Шляйн.
Изверг еще раз одарил оставшихся участников свирепым взглядом и занял место рядом с троллем на скамье для выбывших из игры.
Начали по новой. Дамочка-валетт сумела ловко перебросить картофелину горгулье. Я склонялся к тому, что Лысый Амбал выдержит еще один крут. Насупившись и стиснув челюсти, он переслал картошку акуле, а сам рухнул на колени, вскинув вверх руки. Камера дала крупный план. Тотчас стали видны пузыри от ожогов. Ладони Амбала распухли, став примерно вдвое больше своих обычных размеров. Я сочувственно поморщился: что ни говори, а парня жалко.
– Врача! – кликнул Шляйн.
На арену с носилками в руках выбежали двое ситкомедиантов в белых халатах. Лысый Амбал замахал руками – мол, это уже излишне. Однако я видел, что пот ручьем струится по его лицу, грозя перейти в настоящий водопад.
– Подумаешь, небольшая царапина, – попытался он успокоить медиков.
– Эх, мужчины! – хором выдохнули Банни, Тананда и Марки.
Лысый покинул арену. В следующем раунде за ним последовала дамочка-валетт, затем акула, которая тремя раундами позже потеряла половину зубов. К счастью, у нее во рту оставалось еще с десяток рядов острых белых клыков.
Бес по-прежнему оставался в игре и с нагловатой улыбкой поглядывал на других игроков. Картошка к этому моменту уже вовсю пылала ярким пламенем. Бес перебросил ее горгулье. Движения его были столь легки, что я заподозрил неладное. Как известно, бесы, точно так же, как пентюхи и валетты, боятся огня. Интересно, что там у них происходит? Похоже, я не один задавался этим вопросом. На арену вышел одетый в униформу зеленокожий официальный представитель студии, которого я до этого не видел. Он схватил беса за руку и проверил состояние его ладоней.
– У него на руках крем от ожогов! – во всеуслышание объявил он.
– Неправда! – завопил бес, когда его силой потащили прочь с арены. – Я тут ни при чем. Мне сказали, что такое разрешается. Это не моя идея! Это все магия!..
– Эх, уж если врать, то до конца! – прокомментировала Тананда с довольной улыбкой.
– Жульничество! – объявил Шляйн и сокрушенно цокнул языком. – Увы, «Гаронамус» дисквалифицирован.
Оператор поспешил дать крупный план Живоглота. Тот покачал головой и удалил название команды из списка. Затем картинка исчезла.
Официальный представитель сделал еще пару шагов по арене, подобрал раскаленную картофелину и бросил ее горгулье.
– Держите!
Количество игроков уменьшилось с восьми до двух. Кажется, Мелвин находился в своей стихии. Не успела картошка упасть ему на ладонь, как он отослал ее обратно. А потом и вообще принялся вытворять всякие выкрутасы: то бросал корнеплод через голову, то метал подобно камню из пращи в сторону медлительной горгульи.
– А как тебе вот такая подача?.. – подначивал он свою каменную соперницу.
– Заткнись, недоделок! – буркнула та, успев в последний момент поймать огненный шарик.
В зале послышался гул.
– Это еще что такое?
– Дорогие друзья! – радостно возвестил Шляйн – Кажется, приближается момент волшебства. Наша картофелина вот-вот взорвется. Кто из наших двоих смельчаков первым выйдет из игры, прежде чем взрывом их обоих разорвет в мелкие клочья?
– Ты слышала? – крикнул своей сопернице Мелвин, – Еще не поздно!
– Это тебе еще не поздно, – меланхолично огрызнулась горгулья. – Тебя разорвет на куски, потому что ты сам просто кусок мяса.
– Э, нет, – возразил Мелвин. – Мы не куски мяса. Мы – купидоны!
С этими словами он подбросил пылающий шар и на манер теннисного мяча послал его сопернице. Горгулья довольно ловко поймала его, выставив многопудовую лапу. Мне показалось, что каменная физиономия на мгновение исказилась гримасой боли.
Шляйн еще крепче вцепился в свой микрофон.
– Эти двое так вошли во вкус, что не могут остановиться! Вот это игра! Я впечатлен! Вот вам и «Ученики чародея»!
Кажется, пора пересмотреть шансы на успех! Предсказатель, что ты на это скажешь?
И вновь на экране возник Живоглот. На его лице я не заметил особого восторга. Скорее, предсказатель был чем-то расстроен.
– Участие в этом состязании повышает их шансы до четырех к одному, – мрачно произнес он.
Я ухмыльнулся. Еще полчаса назад парень предсказывал им поражение. Так держать, «Ученики»!
Гул тем временем нарастал.
– Ну когда же это кончится! – крикнул Шляйн.
Ни Мелвин, ни его каменная соперница не желали сдаваться. Картофелина летала туда-сюда, причем с такой быстротой, что глаз воспринимал ее движение как сплошную полоску огня. Оба участника перемещались на расстоянии нескольких футов друг от друга. Маги-техники, освещавшие ход игры по магическому кристаллу, то и дело давали крупный план их рук и лиц. Было видно, что Мелвин весь взмок. Как, впрочем, и горгулья, подумал я, но тут до меня дошло, что это не пот. Каменная глыба буквально таяла на глазах от нестерпимого жара.
Огромные ее челюсти сжались, в позе читалось напряжение. Вот горгулья поймала огненный снаряд и тотчас метнула его обратно в Мелвина. От меня не укрылось, что каменные ладони начали терять форму. Еще пара мгновений – и они расплавятся, превратятся в бесформенную массу.
Впрочем, горгулья сама отлично это понимала. Кинув в последний раз картошку Мелвину, она вышла из игры и замахала каменными ручищами, пытаясь их остудить. Купидон поймал огненный шар и тотчас подбросил его вверх над головой, что вызвало дружные аплодисменты всего зала.
Зычный голос ведущего перекрыл шум рукоплесканий.
– Похоже на то, – вещал Шляйн, – что Мелвин, один из «Учеников чародея», одержал победу в первом конкурсе. Но как же наша картошка?
Купидон посмотрел вверх. Негромкое гудение переросло в оглушающий гул. В воздухе высветился ряд цифр. Зрители хором начали вести отсчет.
– Десять, девять, восемь, семь…
– Сейчас она взорвется! – радостно возвестил Шляйн. – Ложись! Пока, Мелвин!..
На лице у моего бывшего ученика застыло решительное выражение, которое, как я знал по собственному опыту, означало отказ признать правоту чужих слов. Он еще раз бросил взгляд вверх, после чего резко выбросил руку в направлении огненного шара. Тот взмыл ввысь. Мелвин последовал за ним.
Наверное, маги, которые вели репортаж с места событий, умели летать, потому что ни купидон, ни огненная картофелина ни разу не исчезли из виду. Они парили страшно высоко, оставив далеко внизу арену и зрителей. Но вот Мелвин выждал, пока картошка не отлетит на должное расстояние, а потом заткнул руками уши.
Где-то в небесной выси огненный шар взорвался с оглушительным грохотом. Во все стороны разлетелись языки пламени и искры.
– Ух, ты! Вот это финал! – воскликнул Шляйн. – Мелвин, представитель команды «Ученики чародея»!..
– Красивая работа, – прокомментировала Марки, аплодируя племяннику. – Это ты его научил, Скив?
– Ну, как бы правильно сказать… – начал я, но Банни не дала мне договорить.
– Конечно, он, – с гордостью произнесла она. – Мелвин научился этому фокусу, когда Скив обезвредил бомбу.
Тут снова раздался голос Шляйна.
– Какое потрясающее зрелище! – восторгался ведущий, вытирая пот со лба. – Еще ни разу наша картошка не взрывалась столь эффектно. Уверяю вас, большинство зрителей первых рядов уже бросились к выходу, когда наш купидон – вы не поверите! – забросил ее в стратосферу. Секундочку, мне поступила информация от судей…
Шляйн сунул палец в ухо и прислушался.
– Да-да, я не ошибся. Судья приняли решение присудить команде «Ученики чародея» дополнительные очки за красивую работу. Так держать, ребята!
От радости я даже затопал ногами и завопил:
– Молодчина, Мелвин! Отличная работа!
А ведь эта игра не так уж и плоха! Я откинулся в кресле, желая видеть, как будут дальше развиваться события. Раньше мне казалось, что большинство соревнований, которые так обожает смотреть Банни, – полная чушь. Образы, возникавшие в магическом кристалле, оставляли меня равнодушным. Но на сей раз все было по-иному – ведь в конкурсе участвовали мои ученики!