Из-за тебя он отдал долю Колчака Трески за то, чтобы вернуть тебя себе, помнишь ту продажу якобы. Трески очень настаивал, что ты спишь с ним, поэтому Диман и приревновал. И этот план с женитьбой Хаски и Вильмонт. Диман подал эту «великую» идею, которую подхватили отцы и посчитали гениальной для поимки наших ненавистников. Придумал эту свадьбу и опять же надоумил отцов, кто должен быть этими женатыми. Это была очередная попытка до тебя добраться.
В груди забилось сердце, реагируя на слова, от этого стало горячо и тепло всему телу.
— Я тебя прошу, Ань, не говори ему, что это он отец. Это даст ему ложные надежды и мысли. А чтобы? Если? Сейчас он полностью смирился, успокоился. Не тормоши его, пожалуйста, больше!
У меня не было ответов на его просьбы, и Польски не ждал. Покинул, оставив одиноко сидеть на шезлонге.
Спустя некоторое время я встала возле дерева, опираясь на его ствол и долго стояла, глядя на океан мелко колышущийся вперед — назад волнами.
Мой мир перевернулся опять с ног на голову. С Польски поделили одну правду на двоих.
И оба решили, что сделать с этой правдой — молчать. Смысла нет в дальнейшем.
Мы давно разошлись, в тот день, когда Дима отдал меня Максу. С тех пор между нами стена выросла. И даже несмотря на это мы наивно продолжали карабкаться и падать с нее, при это набивая болезненные шишки. Достаточно лазать.
Будущего у нас нет.
Глава 7 «Верный пёс»
POV Хаски
Вломился в номер, Юля вслед бежала, а мне казалось, что плелась.
— Вещи собирай! — скомандовал не глядя.
Обвел комнату равнодушным взглядом, вещи разбросаны. Вот серьезно, бесил ее лифчик, что валялся на диване. Когда Аня забывала вещи не бесило, я знал, что она рано или поздно уберет за собой. Да, даже если и разбросаны ее вещи — плевать было. А эта…Обернулся на замершую при входе свою девушку. Меня всё бесило в ней. И даже ее внешность, очень смутно похожая на Аню. У нее не такие волосы, губы, она не так на меня смотрела, я не чувствовал ее, не видел ее. Юля для меня — фон, пустота.
— Дим? — она не закрыла дверь, стояла без движения, как испуганная добыча. Да, она редко видела меня в подобном состоянии. Я не часто срывался, но если срывался, людям поблизости становилось туго.
Внутри у меня огромное черное чувство и оно командовало что-нибудь взять и разгромить: стол, стул не важно что. Главное изменить что-то. Не в состоянии избавиться от этого черного чувства, оно давно поселилось во мне с тех, пор как оставил своего Бастарда, вообще с тех пор, как познакомился с ней. Да лучше бы никогда не знал ее… задолбали эти эмоции.
— Дим? — карие глаза были испуганы, как в тот раз, когда спас Юлю, и она впервые увидела меня зверем. — Почему ты опять такой? Тебе плохо?
Бесила ее забота, волнение. Я не мог ответить ничем. Помнил мать и отца, как отец с таким же холодом отвечал матери и, как она рыдала после очередной новости о его любовнице.
Но я тоже не в состоянии себя перебороть и ответить на эмоции Юли. Я теперь немного понял отца и тот момент, когда он хотел развестись по-хорошему и дать себе, и матери свободу. Мать не пошла на это, оставила его и себя связанными.
— Собирайся! — поднял голос. — Я уезжаю, ты со мной или нет?
— Конечно, — Юля захлопнула дверь и решительно прошла по гостиной.
Собрались очень быстро, никому не стал сообщать о планах. Еще отчитываться перед кем-то.
Закинул наши сумки в багажник Ретса, машин на парковке осталось немного. Вон автомобиль гниды Ангельского, на котором Аня прикатила. Херакнул дверцей багажника, захлопывая.
— Дим? — испуганно спросила Юля и схватила меня за локоть.
На что я гневно вырвал, я терпеть не мог чужих прикосновений. Только Ане было разрешено меня касаться, а она никогда добровольно не касалась, наоборот всегда, мать ее, избегала нашей близости. БЕСИТ!
— Живо в машину! — приказал.
Я будто ослеп от этой черноты в теле и перед глазами, ничего не видел. Юля поспешно уселась на пассажирское сидение. Я резво устроился за рулем, врубил мотор, на что протяжно заревел двигатель. В этот же момент разглядел в лобовое стекло, как по асфальту парковки между автомобилями шел Польски. Он руками что-то показывал и явно что-то произносил, потому что губы его открывались, закрывались.
Пошел к Бастардам в ад!
Резко дал заднюю с пробуксовкой на месте. Юля взвизгнула, не успела пристегнуться, пора было показать, что я люблю быстрые, мать ее скорости. Аня это всегда знала и пристегивалась, а попутно орала мне на ухо, какой я придурок.