Оглядел комнату Бастардов…да уж… у нас гараж с хламом и то побогаче выглядел.
И как они в этой клоаке жили?
Очень аккуратненько я присел на краешек застеленной кровати. Маша с Кристиной уселись в отдалении возле окна, Волчица взяла на себя роль переговорщика. Ножки торчали заманчиво, не скрытые джинсовой мини-юбочкой, а ножки-то ничего так…помню… помню.
— Эй, ты! — отвлекся на раздраженный голос Волчицы. — Хватит пялиться, говори, что хотел!
Женщинам определенно стоит всегда молчать — молчаливые они прекраснее!
Я поудобнее развалился, Виталик присел рядом поскромнее, чем я.
— У нас есть дело. Причем у всех, — пальцем указал на каждую из них. — Дело особой важности. План — как помирить Димана и Аньку!
— Кого?! — Волчица громко и надрывисто засмеялась, голову даже запрокинула назад, как не отвалилась на ее худой шее? — Шутишь!? Помирить!? Она ему кол готова в сердце воткнуть! Или нож на худой конец!
— Не заливай…
— Не заливаю. Серьезно, это бесполезно, она его не простит. Если ему это нужно, — заявила Бастард.
Я молчаливо подумал, а потом ответил:
— Он сам не знает, что ему это нужно, но ему это нужно, чтобы ползти дальше. Иначе они продолжат мучиться, причем оба. Они не договорили нормально.
— А Аньке зачем это?
— Потому что и она мучается! — произнес я уверенно. Волчица скептически оглядела меня, при этом уголок губ опустила вниз. А я продолжил. — Не возможно жить с человеком, занимать с ним сексом, быть его невестой, целоваться, обниматься, играть во всякие телячьи нежности и оставаться равнодушной. Не возможно! — развел я руки ладонями вверх. — Либо ненависть, либо страсть, как у Димана. И то, и другое не даст ей покоя!
Волчица повернулась к подругам, видно молчаливо вопрошая о совете.
— Пожалуй, он прав! — очень редко слышал от брюнетки слова или проявление эмоций. В этот раз девчонка сняла кепку с головыи взлохматила волосы. Без кепки хоть на представительницу слабого пола стала похожа. Вторая белобрысая рядом на кровати неловко пожала плечами в не знании.
Волчица вновь вернула внимание ко мне со словами:
— Анька нас пристрелит!
— Диман нас тоже! — подвел я итог, а потом ехидно улыбнулся. — Правда потом расцелует!
Глава 8 «Белесье»
POV Вильмонт
Вчера Миша привез в Арзонт, кстати, очень намыливался на чашечку кофе ко мне домой и сумочку донести. Вечером! В восемь вечера. Я на дуру похожа? Нет уж. Хаски научил очень важной вещи — мужикам не доверяй. Откроешь дверь, предложишь горячительный напиток, только отвернешься, а ты с задранными ногами на диване. Нет уж. Я не готова к «таким» отношениям. И половой акт сразу ассоциируется с детьми, а мало ли несмотря на противозачаточные что-нибудь получится.
Я лучше посижу тихонечко, присмотрюсь к имеющимся вокруг мужчинам и выберу не «больного» на голову. Адекватного, по крайней мере, который хотя бы слегка учитывает твое мнение.
В понедельник Михаил Андреевич предложил встретить Новый Год у него! У Баллийцев. Полетать, как он выразился, может он имел ввиду действительно полетать на их крыльях, но кажется — нет.
Поэтому когда Волчица предложила встретить Новый Год вчетвером с девочками я всеми руками и ногами была за. Потом только узнала, что едим в Белесье.
Через неделю в воскресенье я переборола гордость и взяла папину машину — авганку, все-таки до нужной точки очень далеко ехать, а в машине Кристины, как девочки настаивали, тесновато, нас четверо и куча сумок. Вы бы видели чемодан Волчицы — это три мои. Нужны были и теплые вещи: куртки, сапоги, одним словом, вещей было много.
Ехали на двух, Волчица со мной. А я пыталась всю дорогу скинуть с себя очень темное воспоминание, само место вызывало какое-то странное ощущение, очень ледяное, от него пальцы на руле были холодные.
Я чувствовала, как в сердце кровоточила прорванная дыра. И залатать ее ни что не способно.
— Ань, закрой окно, а то прохладно становится, — попросила Волчица.
Я подняла стекло и вынырнула из глубины мыслей. Стряхнула остатки наваждения при помощи легкого передергивания плечами.
Хорошая идея была поехать на Новый Год в Белесье. Мне сложно вычеркнуть из памяти прошлый праздник — яхта, Хаски, продажа. Всё это было своего рода орудием, что и прорвало дыру в сердце, которое до сих пор кровоточило. Мне кажется я слышала, как плакала мое гребаное сердце, только вместо обыкновенных, соленных слез — кровавые слезы.
Приехали поздно вечером, небо покрылось темным настилом, на нем мерцали крупные звезды, такие не встретишь в Арзонте. Арзонт — слишком яркий город, как я много раз говорила.