Сперлось дыхание у моня в груди, точно камнем навалило …Тяжко мне, не продохну я … Насилу-насилу продышался, и представились мне все страдания Федосьи, и жалко мне ее стало,- так жалко, что невесть что бы я не пожалел, ишь бы вернуть Федосью.
3аплакал я как ребенок и бросился в избу. Народу была полна изба; Протолкнулся я вперед, вижу – Федосья под божницей лежит; кинулся як ней, опустился перед ней на колени и завопил:
– Милая ты моя Фенечка, дорогая ты моя, очнись ты хоть на минуточку, открой свои очи ясные, дай мне вымолить прощенье у тебя. Я тебя довел до этого … чрез меня ты погубила себя без поры без времени.
Рыдаю я, головой о лавку бьюсь, но что дальше, то лютее мне делается,- кажись, была бы здесь борона, бросился бы на ее зубья и изорвал бы все свое тело в куски, -вот как мне было тогда тошно. Видят люди, как, я убиваюсь, вывели из избы и оставили меня в сенях: и долго я бился там, пока мочи не стало.
Долго я после этого хворый лежал. Схватила меня горячка и шесть недель в постели держала. Оправился я, вернулось ко мне здоровье и сила, но не вернулась прежняя веселость, – не тот уж стал я.
Хожу я, хожу – все ничего, а как, вспомню, чего я по своей дурости лишился, какое сокровище потерял, так, и поворотит мне душу и солнце, кажись, потемнеет.
Стали было мне говорить матушка и люди, чтобы я женился опять, а я куда тут!… Да разве найти мне еще такую, как Федосья была; мне думается, как она, по всему свету не найти…
Только поздно я узнал-то ее, поздно оценил ее сердце ангельское…
И живу я вдовцом вот уже сколько лет, работаю один. Матушка и поворчала было сначала на мое вдовство, но потом видит, что не клонит меня на женитьбу, – замолчала.
В деревне немало дивились тому, что я решился не жениться никогда. "Что это он, говорили, разве можно, говорят, такому молодому да без жены жить? Лучше жениться уж".
Но я на эти речи думал только: "Видно, не понимают того, что я теперь ни о какой женщине, кроме покойницы Федосье, подумать не могу".
1890 г.