Лорд Маккон грозно посмотрел на мадам Лефу.
— Сделайте что-нибудь, чтобы это прекратилось!
Обе женщины не обратили на его реплику никакого внимания.
В дверь вежливо постучали, и мадам Лефу открыла.
Перед входом стоял Флут — спина прямая, на лице нарочитое безразличие.
— Чистая ткань, перевязочные материалы, вода и чай, мадам, — и он протянул изобретательнице все эти необходимые вещи.
— Ах, Флут, спасибо вам, — Женевьева с благодарностью приняла их и после мгновенного размышления пристроила поверх обморочного Биффи, раз уж другого свободного места все равно не было. — Вы что-нибудь посоветуете?
— Мадам, порой даже я ничего не могу предложить.
— Все ясно, Флут, благодарю. Продолжайте доставлять чай.
— Конечно, мадам.
Вот так и вышло, что спустя примерно шесть часов дочь леди Маккон родилась в кабине октомата. При этом присутствовали ее муж, пребывавший без сознания оборотень-денди и французская изобретательница.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ,
ИЗ КОТОРОЙ МЫ ВСЕ УЗНАЕМ КОЕ-ЧТО О БЛАГОРАЗУМИИ
Позднее леди Маккон вспоминала этот день как худший в своей жизни. У нее не было ни души, ни романтичности, чтобы рассматривать деторождение как волшебство или духоподъемное событие. На ее взгляд, оно состояло в основном из боли, унижения и хаоса. В самом процессе не обнаружилось ничего интересного или привлекательного. И она твердо заявила мужу, что абсолютно не намерена проходить через такое снова.
Мадам Лефу выступила в роли акушерки. На свой научный лад она неожиданно умело справилась с таким делом. Когда дитя наконец появилось, она показала его Алексии с таким гордым видом, словно сама проделала самую тяжелую часть работы.
— Мать честная, — сказала измученная леди Маккон, — у младенцев всегда такой мерзкий вид?
Мадам Лефу поджала губы и повернула к себе новорожденную, будто раньше разглядела ее недостаточно внимательно.
— Уверяю вас, ее внешность со временем улучшится.
Алексия протянула руки — платье все равно уже погибло — и приняла в свои объятия розовенькое извивающееся существо. Потом подняла глаза на мужа и улыбнулась.
— Говорила же, что будет девочка.
— Чего она не плачет? — посетовал лорд Маккон. — Разве она не должна плакать? Разве не все мальцы плачут?
— Может, немая, — предположила Алексия. — С такими родителями, как мы, это было бы не так плохо.
Лорда Маккона явно в должной мере ужаснуло подобное предположение. Алексия улыбнулась еще шире, придя к замечательному выводу:
— Смотри-ка, я ее не отторгаю. У меня к ней никакого отвращения. Похоже, она человек, а не запредельная. До чего чудесно!
В дверь октомата постучали.
— Да? — пропел лорд Маккон. Он решил перестать беспокоиться насчет новорожденной и сидел теперь перед ней на корточках, воркуя и корча дурацкие гримасы.
К ним заглянул профессор Лайалл, который, судя по всему, нашел время переодеться из импровизированной тоги во вполне приличный костюм. Он посмотрел на своего альфу, а тот поднял на него взгляд и гордо сообщил:
— Рэндольф, у меня дочь.
— Мои поздравления, милорд, миледи.
Алексия вежливо кивнула со своего импровизированного ложа в углу октомата, лишь сейчас заметив, что лежит на груде проводов и пружин, а в поясницу ей упирается какой-то клапан.
— Спасибо, профессор. И похоже, она не разрушительница проклятий.
Бета посмотрел на дитя с истинно академическим интересом — без особого любопытства.
— Нет? А я думал, запредельные всегда передают потомству свои свойства.
— Выходит, нет.
— Ну что же, это хорошая новость. Однако, как мне ни печально отвлекать вас от такого благословенного события, милорд, в данный момент у нас возникло несколько затруднений, требующих вашего внимания. Что вы думаете насчет того, чтобы перебраться в более благоустроенное место?
Сидящий на корточках возле жены лорд Маккон нежно ткнулся носом ей в шею.
— Что скажешь, дорогая?
Алексия свободной рукой отвела его волосы от виска.
— Я бы попыталась. До смерти хочу оказаться в своей постели.
Леди Маккон держала на руках новорожденную дочь, и лорд Маккон нес к замку их обеих, а профессор Лайалл — Биффи. Потом в какой-то миг Коналл заявил, что от Вулси несет гнилью.
Профессор Лайалл открыл было рот, чтобы объяснить, что к чему, но поймал острый взгляд Алексии и воздержался. Предвидя, что альфа скоро и так все узнает, бета отнес Биффи вниз, смазал его жестокие ожоги сливочным маслом и, выбрав наилучший из плохих вариантов, поместил бывшего трутня в одной клетке с герцогом Гематолом.