От одной только мысли об этом Алексию передернуло. Ей нравилось трогать Коналла, но только ограниченное время. Упомянутый муж поднял взгляд на благоверную и проворчал:
— Вот спасибо тебе огромадное, жена.
Они все вместе сидели в карете. На горизонте медленно рос замок Вулси — в свете луны он казался громадной бесформенной глыбой. Леди Маккон, рассудительная женщина без особых художественных пристрастий, оценивала свой дом скорее с точки зрения его практического удобства для проживания оборотней, не обращая внимания на его эстетические качества. И хорошо, потому что эти самые качества не выдерживали никакой критики — замок являлся самой настоящей архитектурной трагедией. Те несчастные, которым доводилось набрести на него при свете дня, оказывались способны на один-единственный комплимент: «Какие тут красивые места!» И они не кривили душой: замок живописно высился на вершине холма, склоны которого не слишком портили мощеный передний и поросший травой задний дворы, а также весьма приличные конюшни и всяческие службы.
— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, муженек. Прежде нам доводилось держаться друг за дружку, но обычно в тех случаях, когда иначе было не избежать насилия.
— Иногда это происходило и по другим причинам, — граф Вулси бросил на Алексию свою версию прельстительного взгляда.
Она улыбнулась.
— Да, милый, разумеется.
Биффи, являя собой образец хороших манер, проговорил:
— Спасибо за комплимент, миледи, и прошу простить меня за все эти неудобства.
— Если на нас не нападут новые дикобразы-зомби, все будет хорошо.
— Не должны они напасть, — проворчал лорд Маккон. — Похоже, рои официально заявили о прекращении огня. Трудно понять, что на самом деле у вампиров на уме, но вроде бы им нравится мысль, что лорд Акелдама станет опекуном нашего ребенка.
— Ну хоть кто-то доволен.
На самом деле замок Вулси был никаким не замком, а большим георгианским особняком, достроенным разномастными арочными контрфорсами в готическом стиле. Во время недавней поездки в Италию леди Маккон наткнулась на жука — существо размером с ее большой палец, которое летало, держа тело перпендикулярно земле, будто ангел. У него был нос, напоминавший хобот слона, рога как у быка и множество крыльев. Жук держался в воздухе как-то неуверенно, то поднимаясь выше, то ныряя вниз, будто его посещала мысль, что насекомое таких размеров и форм по идее не должно обладать способностью к полетам. Замок Вулси по сути чрезвычайно походил на того жука: выдающееся уродство, невероятность конструкции, неизвестно каким образом избегающей обрушения, и смутное ощущение того, что подобное строение просто не может существовать.
Лорд и леди Маккон прибыли в свою загородную резиденцию без предупреждения, и потому их неожиданное появление повергло стаю в смятение. Граф Вулси, выбравшись из экипажа, немедленно оказался в окружении бойких молодых людей, собравшихся во дворе замка, но, будучи выше большинства из них на голову, спокойно проследовал к дверям, раздвинув их, как бронированный пароход — подтаявшие льдины.
Майор Чаннинг, гамма Вулси, видимо, выскочивший из своего кабинета, встретил альфу у входа, на ходу завязывая галстук. И вообще он выглядел так, словно только-только проснулся, хотя время было довольно позднее.
— Милорд, мы не ждали вас до полнолуния.
— Непредвиденная поездка. Кое-кого нужно запереть в подземелье раньше, чем ожидалось.
О том, как первый владелец Вулси использовал подземелье, ходили разнообразные толки, но независимо от первоначального назначения оно идеально подходило для стаи оборотней. Сказать по правде, весь дом был отлично приспособлен для ее нужд. В дополнение к хорошо укрепленной территории и кирпичным стенам тут имелось не меньше четырнадцати спален, изрядное количество приемных и несколько сомнительных с виду, но весьма функциональных башен, одну из которых лорд и леди Маккон задействовали под личные покои.
Чаннинг махнул рукой ораве клавигеров, приказывая им разобраться с багажом и помочь леди Маккон выйти из кареты. Граф уже навострил уши, прислушиваясь к тихому отчету одного из членов стаи. Биффи он оставил на жену в спокойной уверенности: уж что-что, а указать джентльмену его место леди Маккон отлично сможет, даже если это место в подвале.
Алексия, с удовольствием опираясь на руку Биффи, поскольку усталость снова брала свое, отправилась вместе с ним в подземелье и выбрала для молодого денди одну из клеток поменьше. Два клавигера с окованным серебром оружием сопровождали их на случай, если леди Маккон утратит хватку.
Алексия не хотела отпускать Биффи, ведь его лицо стало таким бледным от ужаса перед неизбежным превращением. Этот процесс был мучителен для всех оборотней, но хуже всего приходилось новичкам, крайне болезненно реагировавшим даже не на перестройку тела, а на утрату контроля над собой.
Биффи явно не хотелось покидать безопасную гавань, обеспеченную запредельным прикосновением Алексии, но, будучи джентльменом до мозга костей, он не мог даже намекнуть на это. Ему было куда огорчительнее на всю ночь навязать даме свое общество, чем превратиться в неистовое чудовище.
Пока клавигеры раздевали Биффи и защелкивали серебряные наручники на его тонких запястьях, Алексия, отведя глаза, прижимала ладонь к его затылку, зарывшись пальцами в густые шоколадные волосы. Понимая, что чувство собственного достоинства юного денди с каждой минутой страдает все сильнее, она не прекращала легкомысленную болтовню, в основном на темы моды и всяческого украшательства.
— Все готово, миледи, — выходя из клетки, сказал клавигер, державший в руках одежду несчастного Биффи. Второй уже стоял за посеребренной решеткой, намереваясь захлопнуть ее, как только леди Маккон окажется снаружи.
— Мне очень жаль, — только и смогла сказать Алексия, обращаясь к Биффи.
Тот замотал головой.
— О нет, миледи, вы подарили мне несколько часов покоя.
Они отошли друг от друга, так что кончики пальцев едва соприкасались.
— Пора, — сказала леди Маккон, разорвала контакт и как могла быстро устремилась наружу, в коридор.
Биффи, не забывая о вреде, который может причинить Алексии, когда она его не касается, в тот же миг изо всех сил, которые присущи сверхъестественным и только что вернулись к нему, бросился в глубину клетки, пока его не накрыли изменения.
Алексия всегда находила процесс трансформации оборотня интеллектуально захватывающим событием и наблюдала за ним с любопытством юного натуралиста, наблюдающего за препарированием лягушки, но на самых молодых оборотней ее восторги не распространялись. Ее муж, профессор Лайалл и даже майор Чаннинг умели перекидываться, почти не замечая сопутствующей боли. Биффи этого не мог. Едва она сделала первый шаг, мальчик закричал. За последние несколько месяцев леди Маккон поняла, что во всей Вселенной нет более ужасных звуков, чем звуки страданий гордого, доброго молодого человека. Когда внутренние органы и кости стали разрушаться и принимать новую форму, крик превратился в вой.
Сглотнув подступившую желчь и жалея, что под рукой нет воска, чтобы заткнуть им уши, Алексия решительно приняла руку одного из клавигеров и пошла с ним к лестнице и вверх, по ступенькам, к успокаивающему гомону стаи, оставив второго нести одинокое бдение рядом со страдающим Биффи.
— Ты правда этого хочешь? — спросила она своего провожатого.
Клавигер не попытался уклониться от ответа. Всякий знал, что леди Маккон ценит искренность и прямоту.
— Бессмертие, миледи, не терпит легкого отношения, и неважно, что идет к нему в придачу и какую приходится платить цену.
— Да, но стоит ли оно таких мучений?
— Я бы все равно выбрал его, миледи. А он вот нет.
— И ты не предпочел бы попытаться стать вампиром?
— Сосать кровь, чтобы выжить, и никогда больше не увидеть солнца? Нет, миледи, спасибо. Если мне повезет и я смогу выбирать, то лучше попытаю счастья с болью и проклятьем.
— Ты храбрый парень, — она потрепала клавигера по руке. Они как раз добрались до верха лестницы.
Шум, поднявшийся из-за внезапного появления четы альф, улегся, превратившись в приятный оживленный гул стаи, собравшейся как-нибудь развлечься. Кто-то хотел отправиться на охоту, другие намеревались сыграть в кости, третьи выступали за состязания по борьбе.