Есть, конечно, шанс, что он сейчас наиграется и она ему наскучит, но полагаться на это слишком ненадёжно.
Горячие струи бьют по чистой уже коже, снимают напряжение.
Хорошо. Есть несколько вариантов:
Первый: развязать войну за независимость и запереться с Эстер в Эстесадо. Казалось бы абсурд, но… вряд ли где-то в мире собрано столько ведьм с неограниченной силой в одном месте… но встанут ли они? Каждая из них устала жить в страхе, а я сулила им спокойствие… армия Оттона в конце-концов задавит нас численностью…
Второй: изменить закон. Право женщины решать судьбу своего ребёнка – слишком нереально. Но вот хотя бы добиться равных прав… женщина должна быть дееспособной и получить право на собственность и свой заработок. Слишком долго.
Есть ещё третий вариант…
Договориться с Крисом. Найти к нему подход… когда-то он готов был на многое, если не на всё. Да, мне уже не восемнадцать, но кому нужна неопытная глупость? Я стала не только старше, но и лучше… красивее, в конце-концов.
Вышла из ванной комнаты и подошла к большому напольному зеркалу.
Полотенце полетело на кровать, а я…
Провела руками по плоскому животу… огладила изгиб бёдер… поднялась, сжала, приподняв, тяжёлую после родов грудь.
Если та импульсивная, худая и неуклюжая девочка смогла, почему бы и не попробовать мне?
Очевидно, что я стала красивее.
Да и зачем-то же он сюда приехал?
Привела себя в порядок и отправилась к отцу.
Папа, как всегда на службе. Где и положено быть полковнику. Гарнизонная башня. Подполковник, муштрующий солдат, жестом показал мне в направление кабинета.
– Как ты? – после разрешения вошла, встала у отца за спиной и крепко обняла.
– Неплохо. Стало быть прискакала? – прижал мою руку к гладко выбритой щеке.
– Ты сомневался?
– Ни мгновенья.
– Он не сильно тебя потрепал?
Папа поморщился, показал рукой неопределённый жест.
– Я здесь, как и положено, стало быть не сильно. Это даже чудно было. Давненько я не был грушей для битья!
– Пап!
– Ну а что? Маркиз был зол. А кто бы не был? Даже представить не могу, если бы твоя мать скрыла тебя от меня на несколько лет, – меня передёрнуло. Я такого тоже не могу представить, – пошпеняли чуток друг дружку, пока резерв не закончился.
– У кого?
Папа недовольно сдвинул узкие брови.
– У меня. Силён, хоть и спесив. Совсем не изменился.
– Как думаешь, что ему нужно?
– Он в отставке, больше не военный. Разработками какими-то занимается. Пару недель назад бабушка с королём подписали договор о добычи нефти. Стало быть, он и будет добывать, – папины глаза, с широкой радужкой, из-за неё они выглядят почти чёрными, глянули на меня устало. – Постарайся не ссориться с ним. Вы взрослые люди. У каждого своя семья. Стало быть делить вам нечего. У Эстер есть отец. Она под его родом…
– А если он станет оспаривать?
– Не представляю, – прозвучало категорично. – Он человек чести, присяги. Не станет он мутить воду в своей стране. Побоится пачкаться.
– А если он будет готов, ради Эстер?
– Ташенька, как бы это сказать… мужчины и женщины… они немного по-разному смотрят на детей. Так природой заложено. Женщина, особенно, такая как ты, она свою кровь везде почувствует и никогда с рёбёнком своим не расстанется. Мужчины же, особенно ондолийские лорды… у них в принципе по-другому. Ты где-то слышала, чтобы в другом замке лорда детская была смежной со спальней матери? Чтобы дети ели вместе со взрослыми? На ты обращались? Не говоря уж про кормилицу, которой у нас не было… Они другие в принципе. И к детям отношение там не такое, как в нашей семье. Детей приводят няни к матерям раз в день, поздороваться. Мало у кого так как у тебя и Эстер. А мужчины, тем паче. Мужчина, если и любит своих детей, то тех, с которыми он живёт, кого воспитывает и хотя бы видит каждый день. У нас нет такого зова крови, как у женщин. Мы привязываемся разумом.
– Считаешь, что он не станет ввязываться?
– Решительно в это не верю, – вечно прищуренные глаза смягчились, – перетерпи. Будь вежлива и обходительна, но и не сгибайся. Даже если он и сблизится с Эстер, ну пусть. Будем знать мы, она и он. Для всего мира её отцом останется Нейдан.
Признаться, успокоилась. Если так и есть, как говорит герцог, во что мне очень хочется поверить, это существенно облегчит жизнь всем нам – такое положение дел.
Впереди предстоял самый сложный разговор за последние несколько лет.
Мне необходимо обаять маркиза, внушить ему доверие, показать свою покорность и поддатливость.
Всё, что угодно. Лишь бы он поскорее уехал.