Рэд стаскивает меня с кровати, и несет в ванную. Я останавливаю его возле двери и прошу поставить на пол:
— Все, дальше я сама. Иди одевайся и спускайся на завтрак.
— Мне несложно подождать тебя, чтобы спуститься вместе.
Вот только я не уверена, смогу ли передвигаться сегодня по лестнице:
— Не надо, я лучше после ванной посплю еще немножко, а то меня всю ночь какой-то кошмар мучил…
— Это кто кошмар?…
Рэд щипает меня за попку, но я увертываюсь, и скрываюсь в ванной под звуки его смеха ( хорошо, что у моего мужа все ОК с чувством юмора, и он не обиделся, а рассмеялся на мой «кошмар».).
Меня кто-то тихонько трогает за плечо… м-м-м не хочу просыпаться… не буду… у меня была бурная ночь… отстаньте от меня… Все это я демонстрирую недовольным мычанием. Вилен, как всегда, язвит:
— О, наша королева решила побороться за звание «лучшая соня года».
Я разлепляю глаза, чтобы убедиться в том, что кроме нас с ним в комнате никого нет, и отвечаю ему в тон ( Боже, как долго я ждала этой возможности):
— Вилен, должно же у меня быть хоть одно звание, учитывая то, что все остальные, и, в частности «лучшая свинья года», уже давно закреплены за тобой.
— Бэмби?
Его сейчас хватит удар. И мне почему-то кажется, что вовсе не из-за моего остроумия, а из-за того, что Рэд или не успел, или не посчитал пока нужным, сообщить брату о том, что на самом деле я — очень даже разговорчивая особа.
— Как? Когда? Почему?
— Вил, ты сейчас получишь еще одно внеочередное звание…
— Девочка, ты разговариваешь…
— Нет, Вил, тебе это снится… Ну, конечно, разговариваю. Вообще-то, Рэд должен был предупредить тебя об этом. Да, и, кстати, какое-то время этот факт моей биографии — наша маленькая тайна на троих.
— Ты так странно говоришь…
Уф-ф, я уже окончательно проснулась, но свежей и отдохнувшей я себя назвать не могу. Спасибо Вилену за это:
— Итак, ты меня разбудил, потому что…
Мой… кто? Брат моего мужа мне… По-моему, деверь… Точно… Так вот, мой деверь переходит к официальному стилю общения ( перенервничал, видать, бедняга — королева разговаривает… вот невидаль…):
— А… ну да… Первый Воин после очередной успешной кампании удостоен аудиенции у Прима. В ходе беседы будут подведены итоги прошедшей кампании, а также будет разработана стратегия будущей.
Я сначала просто улыбаюсь, а потом уже откровенно смеюсь:
— Да по тебе должность ведущего новостей плачет…
— Что ты сказала?
— Нет, уже не плачет — у ведущих со слухом все должно быть в порядке.
Вилен выдергивает меня из кровати, ставит перед собой и начинает трясти меня за плечи (довольно неприятное ощущение):
— Что ты сказала?
А вот и мой спаситель — Рэд входит в комнату и невозмутимо (можно подумать, что он каждый день видит трясущего меня, как грушу, брата)спрашивает:
— Вилен, тебе жить надоело?
Прозвучал последний звук в последнем слове, и Рэд (одной рукой!) поднимает за грудки своего брата и отшвыривает того к стене. Бум… Мне надо вмешаться:
— Рэд, это же мой любимый ковер — я не переживу, если ты запачкаешь его кровью Вилена.
Надеюсь, мой голос звучит достаточно непринужденно. Рэд не слышит меня и целенаправленно надвигается на брата. Твердость в голосе, надо сказать это твердо, чеканя каждое слово:
— Это уже не смешно. Рэд, остановись.
Мой муж… застывает на месте. Я подхожу к нему… о, Боже, да у него почти безумный взгляд… Протягиваю к нему руку, и слышу крик Вилена:
— Бэмби, отойди от него!
Еще чего — неужели брат Рэда считает, что я испугаюсь собственного мужа. Обнимаю своего любимого за шею, нежно целую и шепотом успокаиваю:
— Рэд, все хорошо.
Услышала его глубокий вдох-выдох. Мой муж до сих пор сдерживал дыхание? Ой, я уже в его крепких руках, и чувствую, как он постепенно успокаивается:
— Вилен, встань, — отодвигает меня от себя, чтобы посмотреть мне в глаза, и спрашивает, — Бэмби, что здесь произошло?
— Да ничего страшного — просто Вилен не оценил мое чувство юмора, — оборачиваюсь и обращаюсь к тому, кому не нравятся мои шутки, — В следующий раз, тебе достаточно сказать «Бэмби, меня не вдохновляют твои колкие замечания в мой адрес, в адрес всего такого из себя Великолепного и Непревзойденного». Поверь, что я тут же прикушу свой язык.
Рэд… улыбается, Вилен… хмурится. Я не выдерживаю:
— Эй, братья по крови, скажите уже друг другу «все… проехали».
Мой муж смотрит на Вилена, а тот, не отрываясь, смотрит на меня:
— Бэмби, прости. Бэмби — кто ты?
— Хотела бы я знать. Ребята, а у нас достаточно времени, чтобы обсуждать меня, странную «девочку с приветом», или на данный момент есть занятия поважнее? Вилен, ты что-то говорил про Первого Воина, так при чем тут я?
Мой деверь беспомощно смотрит на брата:
— Рэд, я не могу это выдержать… Ты слышишь ее? Ты понимаешь, что это невероятно? Как такое может быть?
Что невероятно? Что не может быть?Я чуть не плачу:
— Ты был прав — лучше мне было помалкивать.
— Любимая, не в этом дело. Словом, не забивай себе пока этим голову, пожалуйста.
Рэд опять обнимает меня:
— Вилен, возьми себя в руки. Бэмби права — обсудим это вечером. Сейчас надо заняться Кессом и его сестрой.
Пока Вилен роется в моем шкафу, выбирая для меня подобающий случаю наряд, Рэд объясняет, почему им необходимо мое присутствие в резиденции:
— Первый Воин сообщил, что прибудет на аудиенцию не один, а со своей сестрой. Их персональный духовник передал нам просьбу Кесса познакомить его сестру Кессу…
— Это их имена?
— Да, Кесс и Кесса…
— Хм, у их родителей явные проблемы с воображением.
Вилен не выдержал и простонал:
— Твоя жена сведет меня с ума.
Рэд не обращает внимания на его реплику и продолжает:
— Так вот, Кесса изъявила желание лично познакомиться с Примой. Ее гражданский ранг не позволяет нам отказать ей в этой просьбе.
— Рэд, мне это не нравится. Я же так долго создавала и поддерживала свой имидж дурочки как раз для того, чтобы избегнуть подобного рода общения.
— Ты сказала «имидж»?
Кажется, он забыл о моей вспыльчивости:
— Может, хватит уже восхищаться богатством моего словарного запаса?
Вилен вмешивается, меняя тему:
— Бэмби, как тебе этот костюм?
— Да мне все равно.
— Слушай, это — несправедливо. Я так стараюсь набить твой гардероб красивыми нарядами, а ты упорно продолжаешь одеваться, как простая гражданка. Или это тоже часть твоего имиджа?
— Нет, это — часть стороны моего практического отношения к одежде.
Беру из его рук юбку:
— Вот что это за фасон такой? Да в ней не сидеть, ни ходить нормально нельзя.
Вилен фыркает:
— Бэмби, у нас нет времени на пререкания. Одевайся. Да, а где твоя шкатулка с драгоценностями? — и, ну точно как для дурочки, шутливо втолковывает мне смысл слова «драгоценности», — Ну, те блестящие штучки, которые одевают на шею, на руки, на пальцы? Те, которые тытак ни разу и не одела?
Рэд и Вилен первое время упорно дарили мне разные побрякушки. Я молча (а как же еще это может делать немая?) принимала их подарки, и складывала их в шкатулку. Мне стало стыдно:
— Простите меня за то, что не пользуюсь вашими подарками… Но я не знала, как вам объяснить свое негативное отношение к украшениям.
Мой деверь серьезно просит:
— Так объясни сейчас.
— Они не соответствуют моей внешности.
Мой муж с братом одновременно издают:
— Что-что?
Я мысленно простонала « мужчины, что с них взять»:
— Да что тут непонятного? Украшения подчеркивают внешность. И что же они подчеркнут в моем случае? Да надеть на меня драгоценности — это все равно, что нарядить на Рождество вместо пушистой елки — красавицы бледную поганку.
Вилен глубоко дышит, Рэд выглядит… оторопелым.